перименты продолжались, моральные сомнения оставались за дверью лаборатории. Зекхер был одержим своей целью – использовать генетический потенциал мутантов для создания чего-то, что могло бы спасти человечество от угрозы вымирания.
В зале лаборатории, освещенном лишь мерцающими лампами, будущее Ивана начало формироваться в утробе его матери, женщины, принесенной сюда военными. Её мутации, результат воздействия радиации и химического загрязнения, делали её идеальным субъектом для экспериментов Зекхера.
"Мы создаём жизнь, которая однажды спасёт всех нас," – прошептал Зекхер, вглядываясь в показания мониторов. По его словам, младенец, который скоро должен был появиться на свет, станет первым из нового поколения – поколения, обладающего уникальными способностями для выживания в новом мире.
Несмотря на страхи и сомнения, которые время от времени охватывали его, Зекхер знал: его действия могут быть осуждены сегодня, но история покажет их истинное значение. С этими мыслями он продолжал свою работу, забыв о морали и сомнениях.
Когда гроза внешнего мира была лишь далеким эхом, в лаборатории раздался первый крик новорожденного. Иван появился на свет, его глаза мгновенно наполнились необычным синим светом – знаком новой надежды и возможно, новой угрозы для тех, кто страшился неизвестности.
В то время как золотистая жидкость медленно заполняла цилиндрический контейнер, профессор Зекхер с увлечением объяснял процесс Кнутчеву, подчеркивая значимость каждого шага.
"Смотри, Кнутчев, ключевой компонент здесь – экстракт костного мозга мутанта Туле. Его уникальные регенеративные способности обусловлены необычной активностью стволовых клеток, которые мы усиливаем с помощью комплекса вирусных векторов. Эти векторы внедряют нужные гены прямо в ДНК клеток, инициируя процессы самоисцеления и адаптации к экстремальным условиям."
Профессор подошёл к монитору, отображающему генетическую карту, и указал на светящиеся участки.
"Здесь мы видим, как модифицированные гены интегрируются в хромосомы. Это позволяет нам не просто лечить травмы, но и значительно улучшить физиологические параметры организма. Мы буквально переписываем правила биологии."
Зекхер остановился, вглядываясь в пробирку с сывороткой.
"Я решил назвать её 'СинеСтраж-1'. 'Синий' – по цвету, который принимают глаза при активации сыворотки. Это связано с усилением микроциркуляции и изменениями в структуре ириса. 'Страж' – потому что она будет сторожить человечество, защищая его от угроз нового мира."
На лице Зекхера отразилась смесь гордости и напряжения. Он понимал весь риск, но верил в научный прогресс как в инструмент спасения.
"Наш следующий шаг – тестирование на добровольцах. Нам нужно убедиться, что сыворотка безопасна и эффективна перед тем как приступить к широкомасштабному производству."
Профессор Зекхер стоял перед рядом стеклянных камер, в каждой из которых находился доброволец. Их лица отражали разные стадии превращения – некоторые ещё сохраняли человеческий облик, в то время как другие уже были далеки от любой нормы. Эти первые испытания "СинеСтража" были далеки от совершенства.
"Мы видим значительные улучшения в физической выносливости и скорости регенерации," – говорил он, обращаясь к своей команде. "Однако, есть побочные эффекты, которые нельзя игнорировать."
Он показал на одного из добровольцев, чьи глаза светились тёмно-синим светом. Мужчина неистово бился в камере, агрессия исходила от него волнами. "При частом введении, сыворотка провоцирует не только физическое, но и психологическое изменение. Агрессивность, паранойя, и даже галлюцинации, как видите."
Зекхер продолжил: "Мы должны усовершенствовать формулу, чтобы минимизировать эти риски. Наша цель – создать средство, которое не только улучшает жизнь, но и делает её безопасной."
В другой части лаборатории молодая исследовательница записывала данные с мониторов, отображающих биометрические показатели. "Превышение дозы может привести к опасным психотическим состояниям," – отмечала она в своём отчёте. "Необходимо найти баланс между дозировкой и частотой применения, чтобы избежать долгосрочных ущербов для нервной системы."
Так началась эпоха испытаний и ошибок, каждая из которых учила учёных чему-то новому о границах человеческой выносливости и возможностях науки переписать правила биологии.
Виктор Иванов, бывший сталкер и ветеран многочисленных боевых операций, стоял перед Зекхером с видом человека, который уже многое видел, но всё ещё способен на удивление. Его твёрдый взгляд скрывал внутреннюю борьбу – решение участвовать в эксперименте не давалось ему легко.
"Вы уверены, что хотите это сделать, майор?" – осторожно спросил Зекхер, подавая ему согласительные документы. "Эффекты могут быть необратимы, и мы пока не полностью уверены
