убил.
Все побелели, услышав про страшного не-зверя, не-человека, чье настоящее имя никогда не произносили, чтобы не накликать. О том, как шаманы между собой бьются, по берегам Змеева моря все знали. Но одно дело слушать байки у очага, а другое – видеть кровь и следы лап на снегу…
И чудище только что было здесь? Совсем рядом?!
Охотники едва не утратили мужество.
– Бежим! – жалко вскрикнул кто-то.
– Стоять! – рявкнул Виг, сам едва удержав копье в руках. И тут же обернулся к старухе-ведунье: – Акка, чудище-то не вернется?
– Нет, – ответила бабка. – Если сами за ним не увяжетесь… Его за шаманом и его семьей посылали. Немертвого убить невозможно, защититься от него нельзя… Одно спасение – если сильный нойда его своей волей одолеет и себе подчинит. Тогда чудище вернулось бы и напало на своего хозяина… Но, видно, нойде сил не хватило. Кто же нашего Охтэ так ненавидел, что даже семью его не пощадил? Даже девчонку малую…
Акка Морошка вдруг осеклась и застыла, глядя перед собой остановившимся взглядом. А затем широко улыбнулась редкозубым ртом.
– Дочка! – выпалила она. – Вот что мне покоя-то не дает! Ищите, сихиртя! Ищите скорее! Мороз невелик, может, она жива еще!
Когда охотники осознали, что близкая опасность им не угрожает, одуряющий страх отступил. Повинуясь призыву знахарки, они разбрелись по дюнам, высматривая в снегу отпечатки ног, бросая напряженные взгляды в сторону моря, вздрагивая от каждого шороха. С вершины самой большой дюны четко виднелась длинная черная трещина во льду. К ней вел, извиваясь, кровавый след. Однако вокруг было совершенно безлюдно. Падал редкий снег. Заснеженные просторы моря безмятежно раскинулись, понемногу пропадая во мраке.
– Нашли! – послышался в отдалении радостный голос.
– В сугробе лежит… Акка, погляди, жива ли?
– Несите сюда, – велела знахарка.
Вскоре Виг принес к разоренной землянке маленькое неподвижное тело. Лицо Кайи застыло белой маской, руки и ноги бессильно повисли.
– Похоже, замерзла насмерть, – сдавленным голосом сказал вождь, опуская тело девочки на снег. – Эх, мать ее была мне ближняя родня, сестра по бабке…
Старуха подошла, присела рядом с неподвижной девочкой, положила палец ей на шею и усмехнулась.
– Рано оплакивать начал. Она жива.
Руки ведуньи быстро ощупали лицо и голову девочки.
– Жива, здорова, замерзла только, – проворчала она. – Погодите, помню, у Охтэ была редкостная медвежья шкура…
Акка Морошка заглянула в выстывшую, брошенную людьми и духами землянку, принюхалась, поморщилась… Однако все же заползла внутрь – и сразу выбралась, волоча тяжелую шкуру.
– Сильный оберег, – с уважением сказала она, заворачивая в густой мех беспамятную девочку. – Никакие злые чары его не коснутся… – Старуха недоуменно подняла глаза, обнаружив, что охотники разом попятились от нее. – Что такое?
– Тут же все
