виски блеснули сединой. – Дабы вы не сразили люд красноречием, разговоры я возьму на себя.
Он улыбнулся девушке, вышедшей на крыльцо ближайшего дома с охапкой тряпья в руках. Селянка удивленно распахнула глаза и прижала к груди ношу, пухлые губы приоткрылись. Гроу тоже выдавил улыбку. Щеки незнакомки побелели, румянец схлынул. Подцепив босой ножкой дверь, она забежала в дом. Вспомнив о своих шрамах, Гроу отвернулся.
Справа от дороги пустые прилавки вяло хлопали на ветру пестрыми тканевыми навесами. Вероятно, здесь проходила ярмарка. Но сейчас было тихо и безлюдно, как ночью, только между деревянных столов бродили куры. Хэдж был прав, село словно вымерло.
Харчевня «Три дуба» оправдывала название, около нее действительно росли три крепких дуба. Их стволы сплелись между собой, и мощные кроны отбрасывали тень на двухэтажный дом. Внизу здание харчевни украшала роспись со священными белыми животными. Краска кое-где облупилась и потемнела, но изображенного на парадной двери сокола, видимо, решили обновить. Правое крыло птицы ясно светилось на солнце. На лавке у крыльца лежала кисть, выпачканная в белилах, но работа явно была только начата и отложена впопыхах. Гроу и Хэдж переглянулись.
Дверь «Трех дубов» распахнулась, их встретил курносый слуга с подвижным лицом. Увидев Медведя, он вскинул брови и удивленно моргнул. Затем, словно опомнившись, торопливо отвесил три поклона сразу всем и торопливо раскатал рукава белой рубахи с синей вышивкой на воротнике.
Гроу натянул перчатки и спрыгнул с повозки. В Вионе правую кисть клеймили осужденным за влечение к детям, мужеложство и насилие над женщинами. И вряд ли, увидев его шрамы, кто-то поверит, что ни к чему из этого он не причастен.
На зов слуги из харчевни выбежал мальчик и принял лошадей. Уродливый конь отказался идти в стойло. Не обращая внимания на протест мальчика, он зашагал в тень под дубами и лег на траву у края дороги.
Гроу решил, что конь болен, хотя изможденным и умирающим его сложно было назвать.
– Проходите, – курносый лакей откинул пестрый полог и пригласил гостей в переднюю.
Ступени крыльца заскрипели под ногами. Внутри оказалось чисто и уютно, пахло нагретым на солнце деревом. Они прошли в просторный зал с высоким потолком. Лестница у входа вела наверх в комнаты. На первом этаже находились узкие столы для посетителей. На хозяйской стойке, рядом с большой печью, стояли глиняные кубышки и две масляные лампы, похожие на лебедей с запрокинутыми головами.
Прежде чем войти, Хэдж и Медведь, следуя давней традиции, коснулись деревянного тотема у крайнего стола. Оберег был локтя четыре в высоту и напоминал стройного человека с корнями вместо ног. На шее фигурки висели сотканные из красной пряжи цветы, а туловище покрывали вырезанные руны, прославляющие души великих первопредков. Гроу тоже огладил голову тотема, помянув отца и мать.
В зале их встретили двое: полный мужчина с подстриженной рыжей бородой
