Скромный юноша, но ты не обделяй его вниманием. Он мне дорог как родной.
Рядом поперхнулся и закашлялся Медведь.
Женщина ответила печальным вздохом и, выдержав паузу, произнесла с нарочитой строгостью:
– Что же, гости нежданные, вы лясы точить и портки просиживать явились или кушать? – она обратилась к Паду. – Надо бы накормить путников чем-нибудь пожирнее слов, смотри, один тоще другого.
Рыжебородый развел руками и с виноватой улыбкой склонил голову.
– Тебя здесь хорошо знают, Хэдж, – заметил Гроу, когда обитатели харчевни озадачились едой и скрылись в соседней комнате. – Кто такой Дэриз?
Барон расстегнул жилет и потер лицо руками:
– Это… мой бедный оруженосец… отошел к предкам в юном возрасте. Пусть его в обители Нея лелеют родные души.
Нея вионцы считали первопредком всех народов, который забирает в свои чертоги незапятнанные сильные души. Они верили, что рано ушедшие дети любимы первопредком, как сыновья, и умереть юным не страшно. Гроу не разделял мнения земляков. На каторге ему часто приходилось встречаться с духом смерти, и, всматриваясь в черноту, он не видел протянутых дланей Нея.
Слуги вынесли чугунок с кашей, пышный хлеб и глиняный горшок с супом. Еда показалась Гроу пресной, в ней не хватало остроты, но хлеб из пшеницы… о, как же он по нему скучал. Он поднес мягкий ломоть к носу и вдохнул сладкий аромат. На мгновение вернулось ощущение уюта и уверенности в том, что все в мире находится на своем месте.
– Так, господа, спешить нам некуда, набираемся сил, смотрим, слушаем, – Хэдж потянулся. – Гроу, ты как? Кулаки еще чешутся?
Гроу показал, что чувствует себя нормально, но недоверчивый взгляд товарища заставил вспомнить неуправляемую ярость и восторг от бойни.
Он нахмурился и уперся лбом в сплетенные пальцы. Что это было? Накопившийся за годы изгнания гнев?
– Нужно тебя целителям показать… а пока, господа, пойду-ка разузнаю обстановку получше. – Хэдж обхватил блюдо руками и по-элраятски залпом выпил суп. Утерев рот платком, он ласково попросил пышногрудую женщину выделить комнату с самой большой деревянной ванной. Она усмехнулась и покачала головой, но все-таки позвала барона на второй этаж.
Гроу распирало от вопросов, его любопытство мог частично удовлетворить Медведь. Однако разбойник был не лучшим собеседником, к тому же напуганный ночной бойней он вряд ли станет откровенничать. Нет, лучше заняться Падом.
Рыжебородый стоял за стойкой и всем видом показывал, что не прочь поболтать. Гроу положил ложку между собой и глиняным горшочком, показывая курносому слуге, что наелся.
– Куда собрался? – В растрепанных волосах Медведя пробежала красная искра. Он по привычке воинственно раздул ноздри и стиснул в кулаке чарку, но наполнявшая ее травяная настойка подходила ему, как лютня палачу. Гроу поиграл челюстью и взглянул так, как обычно смотрел на элраятских
