усмехнулся, а я оглядела мольберт и взглянула ему в глаза:
– Думаю, выйдет прекрасный портрет. Поколения будущих Лоранов будут смотреть на него и говорить: «У этого человека было слишком много имен, но посмотрите, как он был красив и какой у него был идеально пропорциональный нос».
– Мама будет рада. – Помолчав минуту, он спросил: – Это ничего? Что мы разговариваем? Я не хочу отвлекать, но так можно провести время немного приятнее.
Я быстро пробежалась по листу, заштриховывая пряди волос и прорабатывая изгиб его бровей.
– Все в порядке. Я люблю разговаривать, когда рисую кого-то незнакомого. Чем больше я узнаю о вас, тем точнее смогу изобразить на холсте.
– Расскажите о Соленых островах, – попросил он, откинувшись на спинку кресла и перебирая пуговицы на пиджаке из матового бархата. Он подобрал шелковый галстук того же зеленого оттенка, что и его глаза, и они будто бы сияли в утреннем свете.
– Рассказы о себе не помогут мне больше узнать о вас.
Я перевернула лист и начала новый набросок. На этот раз штрихи были уверенными и правильными. Линии свободно растекались по бумаге.
Алекс почесал в затылке:
– Да, но бывает трудно открыться незнакомому человеку. Я ничего о вас не знаю.
– Справедливо.
Я взяла карандаш с более твердым грифелем и провела быстрые, четкие линии, обрисовав его кресло.
– Давайте так: сначала вы отвечаете на вопрос, потом я.
Он кивнул. Я сделала паузу и подправила контур высокой плетеной спинки с мягким подголовником.
– Что бы вы делали, если бы не сидели сейчас со мной?
Александр рассмеялся, легко и непринужденно:
– Наверное, сидел бы где-нибудь в другом месте. Большую часть времени я, как правило… Стоп, – резко скомандовал он.
Я застыла с открытым ртом, не успев попросить прощения.
– Что?
– Вы собираетесь извиниться. Не надо. Пожалуйста. – Он вздохнул. – Люди так болезненно воспринимают кресло… меня в этом кресле. А зря. Не надо, – настойчиво повторил он. – Я провел в нем почти всю свою жизнь. Я уже не помню, когда я в нем не сидел. Это часть моей личности, но не единственное, что меня определяет. Меня не смущают разговоры или шутки об этом.
Я отложила карандаш и встретилась с ним взглядом.
– Я… я слышала, что это был несчастный случай.
– Да.
– А можно спросить, как это произошло?
– Лестница в вестибюле. Для маленького мальчика она оказалась слишком крутой. Как-то утром я бежал на завтрак… в свой четвертый день рождения… и упал.
– И это привело к… – Я осеклась, не зная, как правильно выразиться.
– Параличу обеих ног. Я ничего не чувствую и не могу двигать ничем отсюда и ниже. – Он показал на бедра.
– А вы можете…
– Ну-ну-ну! – перебил Александр, качая головой. – Мы договаривались задавать вопросы по
