мало что ценили так же сильно, как исполнение взятого на себя долга.
Хранителем в результате жеребьевки, проведенной шесть лет назад, стал скуластый темнобровый Ясень, молчаливый и собранный, словно специально созданный для этой роли. Чешуя у него была серебристо-серой, в черноту.
– Лючия пребывает в здравии. – Ясень день за днем говорил одно и то же одним и тем же тоном. Никола давно уже перестал надеяться, но все равно продолжал приходить сюда, чтобы услышать две короткие заученные фразы. – Она спит.
Она спала вот уже шесть лет. Обычное дело для иномирцев, чьи отношения со сном, как со временем узнал Никола, мало походили на земные: они могли то не спать месяцами, то грезить наяву, спутав сон и реальность, то – как Лючия – уснуть на долгие годы. Не будь она воспитанницей Вяза, ей бы и Хранителя, наверное, никакого искать не стали, как однажды заметил Лавр.
Дверь библиотеки за спиной еле слышно захлопнулась. Едва ли хоть один звук Никола любил так же сильно, как этот привычный негромкий хлопок. Где-то вдалеке послышались мелкие частые шаги: Ива, Хранительница библиотеки, поспешила спрятаться за стеллажами. Ей не слишком-то нравилась любая компания, а уж человеческая – особенно. С тех пор как Лючия уснула, Никола почти всегда бывал здесь один.
Какое-то время он просто стоял, прислушиваясь к гудению компьютеров, находившихся в правой части библиотеки. Там хранилась информация, собранная землянами: все, что они успели накопить за многовековую историю – и хаотично загрузить в эти машины перед Отлетом. Когда Никола лет семь назад начал замечать, что все хуже помнит родную речь и даже сны теперь видит на иномирском, он, по совету Вяза, стал приходить сюда. Ива научила его пользоваться компьютером и работать с архивами. Никола отыскал книги о родном городе, но они оказались до того сухо и скучно написаны, что он на третьей же странице устал продираться через все эти незнакомые термины и обилие цифр. Тогда он попытался вспомнить название сборника сказок, которые мама читала ему на Земле перед сном. Дело пошло быстрее.
Он стал приходить сюда при первой удобной возможности: в свободные часы, поздними вечерами вместо сна, сбегал с ненавистных уроков фехтования и застолий. Читал сперва жадно, без разбора: древние мифы и популярные любовные романы (краснея и перелистывая страницы), старую научную фантастику (порой, сравнивая написанное с их космическим кораблем, очень сильно недоумевал) и детские книжки-картинки (это быстро наскучило). Вызубривал целые куски из словарей и справочников. Как будто мог отыскать во всех этих строках что-то очень нужное, бесконечно важное, неуловимое… Но всегда тщетно.
Сегодня Никола шагнул влево, к стеллажам, уставленным иномирскими книгами. Компьютерами для хранения своих знаний иномирцы надменно пренебрегли – как предпочитали это делать всякий раз, когда можно было избежать столкновения с техникой. Дети Великого Змея не боялись изделий из металла. Просто почти до ненависти презирали – оттого и было для них нынешнее странствие порой настоящей
