и правда было новое, умытое, незрелая ягодка на небесной поляне.
– Давай, давай, моя девочка, приди в себя, смотри, почти весна, ну же, ну…
Я уткнулась ему в грудь. Человек-Солнце приехал. Он спас меня. Это мне рассказала Птица, что стояла тут же и переминалась с ноги на ногу. Он прикрикнул на нее:
– Да хватит тебе стрекотать!
Но я прошептала:
– Нет. Я слушаю.
– Очнулась! Девочка моя… что у вас тут случилось? Где старик?
Я мотнула головой в сторону каменной кучи. Человек-Солнце побледнел и схватил меня за плечи.
– Он умер? Когда? Давно? Ты давно одна? Как это случилось?
Я хотела сказать, что не одна, со мной же Птица, но снова захотела спать, и слова глубоко во мне спрятались. Тогда Человек-Солнце прижал меня к себе и сказал:
– Как же теперь… Слушай, слушай меня. Мы поедем к моим друзьям на другой остров. Тебе будет там хорошо. У них есть дочери, такие же девочки, как ты. Тебе там понравится, вот увидишь.
Он будто уговаривал меня, но зачем? Ясно же, что мне везде будет лучше, чем здесь.
– Ты хочешь что-нибудь взять с собой?
Я помотала головой. У меня ничего не было, каменные четки лежали в кармане передника, а Птица уже уселась на носу лодки и терпеливо ждала нас. Мы отплывали от острова очень быстро, и все же я успела увидеть, что он лежит на воде, как брошенное нерадивой пряхой веретено. Я нащупала в кармане четки, но сил, чтобы сжать их, у меня не хватило. Птица сидела на корме лодки и смотрела туда же, куда и я, – на остров-веретено и на могилу старика, что остался теперь там навсегда.
Лурда и ее дочери
На Элише очень много людей.
– Тебе будет здесь хорошо. Не так одиноко, как там, где ты жила до сих пор, но и не очень суетно, как на других островах, – сказал Человек-Солнце, которого здесь все звали Ралус-странник.
Мне стало страшно от мысли, как живут люди на других островах, если их там еще больше, чем на Элише. Наверное, они ходят строем и только по очереди, чтобы не сталкиваться друг с другом.
Я провожала Ралуса до берега. Мы шли по широкой тропинке, такой широкой, что пять человек могли бы пройти по ней, взявшись за руки. По обе стороны стояли огромные дома. Ралус сказал, что это называется «улица». Я не спрашивала у него, куда он меня ведет, я просто смотрела на все и запоминала: как стоят на земле дома, как растут чахлые кусты, как клюют что-то маленькие приземистые птицы с короткими крылышками.
Лурда и три ее дочери жили на острове Элиша, самом крайнем из всех Семи островов (если не считать моего острова-веретена, конечно). Человек-Солнце привез меня туда поздним вечером четыре дня назад. Он нес меня в темноте, от усталости я ничего не видела, не понимала и даже не могла разлепить глаза. Потом он постучался в какой-то дом, и ему открыла высокая толстая женщина. Она ахнула
