и неудержимо как Межа. Можно встать и пойти, обойти весь мир, везде спрашивая людей, не знает ли кто, где находится этот самый менгир? Только надо бы не одной, а с кем-то… с кем-нибудь взрослым, надёжным, чтобы помогал. И защищал… Кто это будет? Ну, например, вон тот юноша, который стоит спиной к ней, может, он? Далеко, плохо видно… Мерцает вода Межи, отражается в ней дышащее синее небо, всё колышется… Ага, вот и обернулся.
– Кто ты?
– Я Легенда. Так меня зовут.
– Странно. Что за имя такое?
– Я не выбирал его.
– В тебя не верят.
– Пусть, не важно. Всё пройдёт.
– Что? Что пройдёт?
– Всё.
– И что будет?
– Всё повторится.
– Как непонятно ты говоришь, я не понимаю…
– Это петли мира. Теперь понимаешь?
– Покажи мне их, я хочу видеть… погоди, куда же ты? Ответь мне!
Голос не слушается, не звучит, это всё не реально… Спи, спи, не надо разговаривать. Ты увидишь. Принцесса оборачивается, осматривается, нет никого, ветер ровно дует по голой земле, камни, камни, белое небо. Это другой берег Межи? А где столб мира? Да вот же, как я сразу не заметила?! До самого неба, даже выше неба… Ух, высотища, ничего себе! Но здесь как-то трудно двигаться, будто под водой. Камень влажный, капельки воды на охре рисунка бегущих оленей, и с ними единорог.
– Ты зачем бежишь? Чтобы стрелы не попали в тебя? Не бойся, я их сотру, сейчас, сейчас… Что это?
– Беги, девочка!
– Нет…
– Беги! Они настигнут тебя!
– Я не могу, воздух сопротивляется!
– Надо бежать!
– Нет!!!
Принцесса рванулась – и вскочила на ноги. Оказывается, она незаметно уснула, положив голову на вытянутую вдоль подоконника руку. Это был только сон, ничего страшного. Она прошлась по комнате, остановилась возле зеркала и привела себя в порядок. Вот так. Все люди, как дети, пугаются собственной тени. Чувство страха бывает от неизвестности. Во время сна мы встречаемся с собственным внутренним миром, а он не имеет границ. Страшно сделать шаг навстречу неведомому. Гораздо проще – оградить себя устоявшимися традициями, как делают все пожилые люди. Или под маской новых идей возвести ещё один храм, как делает молодёжь. Пройдут годы, юные станут дряхлыми, и их новомодные идеи неизбежно превратятся в новые традиции и каноны, которые нельзя нарушать. Петли жизни ложатся одна на другую, похожие друг на друга, оставляя за собой терпкий привкус разочарования. По-настоящему счастливы только дети, их память свежа и невинна. А потом в сердце поселяется невнятное чувство печали, во взгляде подростка появляется скука и озабоченность. Но мы-то помним, что наша принцесса была непослушной. И, возможно, это придало ей пытливости, подтолкнув к более сложным и высоким чувствам? Не знаю, внученька, не знаю, родная моя…
Принцесса переоделась и вздохнула,
