и растоптать – это старый психологический приём, который позволил нам за несколько минут из могущественного врага сделать послушную марионетку. Если ты знаешь способ лучше, пожалуйста, скажи.
Рене прищурился и надул щёки.
– Ты даже сейчас пытаешься мной манипулировать. Конечно, я не знаю способа, как бороться с такими людьми, раз оказался в этой ситуации.
Морган опёрся на мраморные перила и, не глядя на сына, ответил:
– В нашем обществе сложилась ситуация, когда грязную работу выполняет меньшинство, про которое не принято говорить, а если это не на слуху, то как бы этого и нет. Обычный добропорядочный обыватель не отрубает голову бедной свинке или телёнку, а просто покупает колбасу в мясном отделе супермаркета. По выходным он протестует против жестокого обращения с животными в цирке или зоопарке, а вечером, расположившись перед телевизором с бутербродом из буженины, возмущается жестокостью полицейских, которые превысили полномочия, наводя порядок в городе.
Получается, большинство людей сами себя не защищают, не убивают животных ради еды, не пытают врага, чтобы выиграть очередную схватку необъявленной войны между контрразведками. Они живут в хрупком мире лживой морали, где истинную природу человека принято скрывать.
Поэтому, прошу тебя, не осуждай. Мы ещё подискутируем о том, что должен делать или не делать «приличный человек», у меня есть для тебя основательные аргументы, поверь мне.
За широкими окнами вестибюля солдаты в чёрной униформе уверенно целились короткоствольными автоматами в сторону входных дверей. Морган оценивающе посмотрел на них и продолжил:
– Мне сейчас придётся действовать методами, которые тебя шокируют, поэтому определись, со мной ты или нет?
Рене стоявший спиной к окнам, проследил за взглядом отца и увидел полицейские броневики, а за ними – шеренги спецназа в сверкающих доспехах. Мысли его смешались, негодование на отца уступило место отчаянью. Способен ли космический солдат справиться с несколькими взводами военными профессионалов при поддержке тяжёлой техники?
Рене вдруг озарило. Словно закопчённые окна после дремучей зимы омылись весенними дождями, и мир предстал ясный, реальный во всей своей правде. Он понял, что они с отцом – против всех!
Решать было нечего, всё уже решено! Он, сын своего отца, разделит с ним любую участь, которую приготовила судьба.
– Конечно, я с тобой до конца! – Фраза получилась немного пафосная, как из дешёвого боевика, но Бенуа ощутил такой прилив энергии, такое воодушевление, что ему показалось: более счастливым он никогда не был.
Эдвард Морган сияюще улыбнулся, выпрямился, запрокинул голову. Его грудь раздалась от глубокого вдоха, и городскую префектуру потряс оглушительный рёв, будто в диких джунглях затрубили тысячи разъярённых слонов, усиленные мегаваттами акустической аппаратуры.
– У-у-у-у-у-э-э-э-э… Га-а-а-а! – Дрожь прошла по зданию, штукатурка посыпалась с потолка,
