и дефектами. Так, в нем совершенно пропущены статьи: о штрафе за насилие над рабой, за связывание без вины, о приставлении детского; Гренинген исковеркан в Глоугли, Бремен в Дрямь и т. д. Остается предположить, что такой несовершенный список был сделан кем-нибудь из купцов, торговавших в Смоленске, или смоленских для личного руководства и соображения. Для нас важно, что в конце XIV столетия снимались отдельными лицами такие копии не для официальных целей. К числу таких же списков, явившихся по тем же причинам, приходится, по нашему мнению, отнести и экземпляр G. Он отличается сокращениями, слиянием статей в одну; тут встречаются те же искажения текста, что и в экземпляре F.
Совершенно особняком стоит экземпляр, который мы обозначили буквой К. Начинается он совершенно не так, как все остальные рассмотренные нами списки. «А ряд мой с немьцы таков: аже боудоуть мои смолняне в Ризе, вольное тргование им в Ризе… Аже боудоуть немьци в моем Смольньске, вольное им търгование в моемь Смольньске…»311 Тут говорит от своего имени одно лицо, говорит твердо, категорически. Оно выставляет условия, на которых согласно поддерживать старые отношения и, как мы сейчас увидим, вносит новые требования, которых исстари не было. Личность, писавшая этот замечательный документ, выступает немного из текста этого памятника. В одном месте неизвестный князь говорит: «…то како то было при моем оци, при Мстиславе при Романовице и при моем брате при Мстиславе…»312. Таким образом, оказывается, что это был какой-то из сыновей Мстислава Романовича и брат какого-то Мстислава. У Мстислава Романовича были три сына: Святослав, Всеволод и Ростислав313, но Мстислава у него не было. Прежде всего: кто из трех братьев мог быть на великом княжении в Смоленске? Следя за сменой великих князей смоленских, мы замечаем, что приблизительно до второй половины XIII столетия соблюдается строгое старшинство. Когда умер в 1230 году Мстислав Давидович, то старейшим в семье смоленских князей был Владимир Рюрикович, но он в 1230 году был великим князем киевским; на юге он оставался до возвращения своего из половецкого плена в 1235 году, после чего возвратился в Смоленск, где вскоре и умер314. Кто сидел в Смоленске в этот промежуток времени? Надо предполагать, что после 1230 года Владимир Рюрикович, оставаясь в Киеве, думал удержать за собой и смоленский великокняжеский стол, но его отсутствие повлекло за собою большие неурядицы. Как кажется, смоленское вече не было недовольно пребыванием князя в Киеве, потому что на предложение Святослава Мстиславича принять его князем в Смоленск оно отвечало отказом. Тогда в 1232 году, 24 июля, на Борисов день, Святослав с помощью полочан взял город силой, перебил многих смольнян и сел на великокняжеском столе315. Но вече не успокоилось, и в Смоленске происходила борьба до 1239 года, когда Ярослав Всеволодович, нанесши поражение литве, сделавшей сильный набег на Смоленскую землю, явился в Смоленске, примирил боровшиеся тут партии и посадил на великокняжеском столе Всеволода Мстиславича316.
