уже на рассвете. Несколько лошадей разбежалось, остальных – так же как и его брата и всех разбойников – чудовище разорвало в клочья. Огьер побрел в Алицею, потому что больше в голову ему ничего не пришло. По дороге он то и дело терял сознание; когда чувствовал приступ слабости, прятался. Говорит, в какой-то момент мимо по дороге проскакали наши святоши. Он пытался их предупредить, но они не услышали. А потом оттуда, откуда он как раз шел, донеслись страшные вопли. Но Огьер не останавливался. В поле ему попалась оседланная лошадь, он поймал ее за уздцы, успокоил, кое-как влез в седло и привязал себя к нему – на тот случай, если вдруг опять шлепнется в обморок. В лесу кто-то зарычал, послышался хруст веток. Лошадь от страха понесла. Постепенно силы ее иссякли, бежать она больше не могла и дошла до города уже шагом. И вот Огьер здесь.
– А что случилось с деньгами?
Кое-кто из созданий Ночи не переносил серебра, очень многие – железа (хотя этого неблагородного металла боялись в основном мелкие духи).
– У того, у кого при себе были монеты, шансов выжить прибавилось.
Горт снова быстро расспросил раненого и вернулся к Пайперу.
– У него при себе было немного серебра, – озадаченно сказал Пинкус. – Разбойники его не нашли. Остальные деньги забрал их предводитель. Но его, как и остальных, прикончило чудовище. Деньги, наверное, еще лежат где-то там.
Горт говорил тихо, но его все равно услышали. Зеваки тут же потеряли интерес к происшествию и заторопились по каким-то срочным делам. Хотя никто из них даже не знал, о какой сумме идет речь.
– Удивительно, правда? – поразился Горт, потом кивком подозвал одноглазого трактирщика и что-то прошептал ему на ухо. – Пайп, пора в путь. Неприятности не ждут.
И они отправились прочь из Алицеи, тогда как куча народу отправилась тоже, но в противоположном направлении.
– Вот болваны, – пробормотал Хект. – Неведомое чудовище только что прикончило восьмерых, а то и десятерых, а у них в голове только деньги. Что ты там нашептал одноглазому?
– Велел позаботиться об Огьере, пока тот не встанет на ноги. Сказал, у Огьера есть деньги. А еще сказал, что в случае чего у «Рыцаря жезлов» будут серьезные неприятности.
– Понятно.
Пайпер понял даже больше, чем хотел того Горт.
Огьер и Оберо, видимо, все-таки приходились ему родней.
3
Принцесса Элспет, графиня фон Супфер, маркиза Руньянская, и прочая, и прочая, приехала в Альтен-Вайнберг, полагая, что император желает отпраздновать ее двадцатый день рождения. Трижды преклонив колена перед своим младшим братом Лотарем, владыкой Граальской Империи, она поняла, что вызвал он ее, скорее всего, совсем по другому поводу. В зале было полно стервятников и воронов, которые теперь окружали Лотаря. Катрин тоже явилась.
А вот Феррис Ренфрау не приехал. В его присутствии ей было бы спокойнее. Ренфрау можно было бы назвать
