с тех пор, с тех пор! Ах, как жалко мать с отцом, у них же только она одна и есть!
Тут женщины замолкли. Я в это время уже стояла прямо у ворот, чтобы лучше слышать. Няня Сун пересчитывала коробки с красноголовыми спичками марки «Даньфэн», в то время как старуха с энтузиазмом запихивала в свою корзину охапки рваной бумаги, хлюпая вытекающими из носа прозрачными соплями. Няня Сун снова заговорила:
– В следующий раз стружки тебе достану. Так, значит, сумасшедшая и ее родители – земляки твои?
– Дальние родственники! Третья дочь второго дяди моей тетки по материнской линии приходится теткой сумасшедшей, она по-прежнему присматривает за могилами.
Тут няня Сун заметила меня:
– Опять подслушиваешь!
– А я знаю, о ком вы говорите, – откликнулась я.
– О ком же?
– О Коричкиной маме.
– О Коричкиной маме? – Няня захохотала. – Ты тоже умом тронулась? Какая еще Коричкина мама?
Я расхохоталась вслед за няней – уж я-то знаю Коричкину маму!
Установилась теплая погода, и больше не нужно было носить толстую ватную куртку. Только по утрам и вечерам, когда было прохладно, я набрасывала сверху легкую мягкую ватную жилетку. Обувалась я теперь в новенькие матерчатые тапочки с черными кожаными носами. Тетя Ван – мама Сючжэнь – при виде моих новых тапочек сказала:
– Какие жесткие тапочки! Скорее порог наш разобьешь, чем они порвутся!
Я стала частым гостем в «Хуэйаньгуане». Ворота постоялого двора всегда были нараспашку, поэтому я в любое время могла туда проскользнуть. Именно «проскользнуть», потому что я всё время боялась, что меня увидит кто-то из моих домашних. Они знали только, что я часто хожу на рынок с няней Сун, чтобы встретиться у колодца с Ню-эр. Но как только няня исчезала за дверью мелочной лавки, я сразу же сворачивала к нашему переулку и шла в «Хуэйаньгуань».
Сегодня Сючжэнь в доме не было. На столике на кане стояла большая стеклянная банка, в которой плавали несколько золотых рыбок. Я спросила тетю Ван:
– А где Сючжэнь?
– В боковом дворе!
– Пойду поищу.
– Не ходи, она сейчас придет, подожди лучше здесь. Погляди, какие рыбки!
Я приблизила лицо к банке и заглянула в нее. Золотые рыбки плавали и разевали рты, глотая воду. Глядя на них, я и сама невольно начала разевать рот. Иногда какая-нибудь рыбка подплывала ко мне, и мы смотрели друг на друга через стекло – нос к носу! Я встала на колени на краю кана и любовалась рыбками, пока не затекли ноги. Сючжэнь всё не шла.
Тогда я села поудобнее и подождала еще немного. Так и не дождавшись Сючжэнь, я потеряла терпение, выскользнула из дома и направилась в боковой двор. Мне кажется, он всё время был заперт: никогда не видела, чтобы кто-то туда ходил. Я осторожно толкнула ворота и вошла. Двор оказался очень маленький, там росло дерево, уже покрытое молодой листвой. В углу землю устилали сухие и наполовину сгнившие листья.
