зрелости и обучение ремеслу.
– Послушницами! – взревел от презрения Нед. – Такими ты мечтаешь нас видеть – в рясе и чепце?
– Нет, я не это хотела сказать… – начала Клэр.
– Вряд ли преподобная матушка взяла бы нас к себе, – съязвил Томми.
– Сестра Томас, твой голос выбивается из церковного хора, надо что-то с этим делать, – протянул Нед жеманным тоном.
– О, я сделаю все, что в моих силах, сестра Эдвард. Думаешь, твои подкованные сапоги никого не смущают?
– Чья бы корова мычала, сестра Томас, а как же твои волосатые ноги?
Бенни и Джимми заинтересовались беседой.
– И хватит гонять по монастырю в футбол, – подхватил Бен.
– Монашки играют в футбол! – восторженно завопил Джимми.
Даже мама, которая стояла на коленях, торжествующе сжимая в руках найденный кабель, рассмеялась. Папа тоже улыбнулся.
Помощь для Клэр подоспела откуда не ждали.
– Очень смешно, ха-ха, – сказал Джерри Дойл. – Матушка Эдвард и матушка Томас остры на язык, но Клэр права. Зачем идти на стройплощадку, не обучившись на каменщика или плотника? Рекрутера и правда стоит спрашивать не о зарплате, а о том, что за работу он предлагает.
Клэр вспыхнула от удовольствия. Все вокруг согласно закивали.
– Я чуть не забыл, зачем пришел, – спохватился Джерри. – Отец просил поглядеть на поселок с разных точек. Он подумывает о том, чтобы делать открытки с видами Каслбея, ищет удачный ракурс. С вашего верхнего этажа хороший обзор. Вы не возражаете, если я сбегаю туда и посмотрю?
– Ночью? – удивился отец Клэр.
– Контуры зданий лучше видны в темноте, – заверил Джерри, ставя ногу на ступеньку.
– Ладно, иди, парень.
Все вернулись к своим занятиям, и никто, кроме Клэр, не догадался, что Джерри Дойл, пятнадцати с половиной лет, поднялся по лестнице, чтобы повидаться с тринадцатилетней Крисси О’Брайен.
Когда Дэвид пришел домой, Нелли стояла на коленях у камина с мехами для разведения огня.
– Разожгу на время твоих занятий, – сказала она.
Лицо горничной покраснело от напряжения, а волосы выбились из-под чепца, доставлявшего ей неудобство. Он вечно как-то не так сидел, поэтому казалось, что голова сплошь утыкана шпильками. Нелли была старой – конечно, не такой старой, как мама, – что-то около тридцати. Толстая и жизнерадостная Нелли всегда находилась рядом. У нее была куча женатых братьев и пожилой отец. Пока Дэвид был мал, она любила говаривать, что прекрасно устроилась в чистом, комфортабельном, набитом едой доме Пауэров. Дэвид прежде переживал, что Нелли одиноко на кухне, когда домашние уходят в комнаты, но в ответ ее круглое лицо только расплывалось в улыбке. Горничная уверяла, что чувствует себя так же хорошо, как замужем за полицейским, или даже лучше. Заработок принадлежит только ей, она располагает
