жих неуклюже вжался в стену детского сада, пропуская весёлую пёструю толпу. Когда последний ленивец скрылся за дверями, Вжих бессильно сполз по стене на газон и вытянул лапы. Он даже не понимал, насколько устал, пока не остановился. И теперь усталость навалилась на него с тяжестью слона – даже щёки притягивали к земле больше обычного. Вжих отдышался и осмотрелся.
«Богато, ничего не скажешь. Надо же, как понастроили за пару лет».
Никогда прежде не бывал он в таких огромных внутренних дворах. Тут оказалось всё необходимое для жизни: и детский сад, и магазины, и кафе.
– Ух ты, даже теплица есть! – присвистнул Вжих. – «Свежие овощи, не выходя из дома». Нигде такого не встречал.
В теплице кто-то копошился. Любопытство подстегнуло Вжиха подняться и подойти поближе. Стены из толстого зелёного стекла скрывали от любопытных глаз тепличного обитателя. Зато прекрасно можно было наблюдать за его тенью. Ну и странная она была, эта тень. Кто-то явно отличался необычным вкусом – поливать растения в огромной шляпе с пером не всякий зверь додумается.
Вжих обежал теплицу в поисках входа – открыто настежь, повезло. Маленькая фигурка, почти целиком скрытая зарослями помидоров, поливала их из лейки, насвистывая модную мелодию и покачиваясь в такт.
Вжих пригляделся: бархатное поношенное платье с проплешинами, розовая шляпа с павлиньим пером, кокетливая сумочка на локте…
«Забавная, однако, форма для работника теплицы, – ухмыльнулся Вжих. – Как театрально!»
Бульдог поковылял было к выходу, но замер и тупо уставился в красный помидорный глаз, нагло глядящий из куста. Театрально? Точно же! Она, Матильда! Кто, кроме неё?
Вжих резко развернулся. Щёки взметнулись, обнажив острые клыки, – от усталости и следа не осталось. Бульдог мощно оттолкнулся всеми четырьмя лапами и одним прыжком налетел на престарелую крысу, выбив лейку у неё из лап и ураганом смяв грядку помидоров.
– Ага, попалась!
Крыса – а это была именно она, – не будь глупышкой, притворилась дохлой. Когда оказываешься зажатой в челюстях огромного зверя, лучше затаиться и не пытаться играть роль храброй сердцем. Это она хорошо усвоила за долгую театральную карьеру, полную опасностей и интриг.
Крыса зажмурилась и сжалась тугой пружиной, чтобы в подходящий момент извернуться и освободиться из плена зверюги, поверившего в лёгкую победу, а потом шустро спрятаться в тепличных джунглях. Главное, успеть до того, как жуткие собачьи челюсти сломают шею.
Хотя как тут успеть, когда всё так прозрачно намекает, что наступила последняя минута её жизни, и нужно встретить её достойно.
Крыса всхлипнула и приготовилась к смерти. И вдруг, вместо того чтобы почувствовать, как её прокалывают и пережёвывают безжалостные клыки, жертва ощутила, что её бережно усаживают на что-то мягкое. Челюсти врага разжались, но горячее дыхание всё ещё касалось самого кончика её розового носа. По-прежнему не решаясь открыть глаза, крыса услышала знакомый смех:
– Ну хватит уже, что ли? Сколько ты придуриваться дохлой будешь? Давай-ка, оживай, Матильда!
Крыса не верила ушам. Галлюцинации от страха? Она осторожно приоткрыла один глаз – так, чтобы не было понятно, открыт он или нет. Потом второй…
– Вернулся! – Крыса подскочила, крепко обхватила лапками зубастую бульдожью морду и с нежностью поцеловала Вжиха в нос. – Смотри-ка, совсем взрослый! Ну ты и напугал меня, малыш.
Матильда
– Долго же ты искал место под солнцем. – Матильда, довольно прищурившись и оттопырив мизинец, причмокнула, отпивая из изящной чашки с трещинами и сколами, но из тончайшего фарфора. Ну и что, что в чашке вода, а не дорогой морковный сок. Зато свой угол есть. И даже крыша.
– Долго, ничего не скажешь. – Вжих с гордостью продемонстрировал Матильде шрам за ухом, злобно оскалился и поиграл мышцами, свирепо покачивая массивными щеками.
– Ох ты, боец, – хихикнула Матильда. – Слыхала о твоих великих подвигах. Вот, полюбуйся. – Крыса кивнула в сторону стола, и взгляд её потеплел от нежности и гордости.
Вжих аккуратно приподнялся. У Матильды, как это было и в театре, всё в домике игрушечное. Да и сам домик тоже будто бы не настоящий. Фанерная, хоть и довольно просторная, пристройка к теплице – не сказать чтобы дом, а так, местечко для ночёвок. И всё же крыса даже из него слепила гнёздышко. Откуда только что взялось: старые кресла с потёртой обивкой, высокий облупившийся канделябр со свечными огарками, шляпная коробка, из которой топорщились шляпы с облезлыми перьями, и старинный круглый стол под кружевной скатертью. А на столе, на вязаной крючком салфетке, будто драгоценная реликвия – большой
