и спросил:
– А че это вас так окрестили?
– Да я с Казани, а он с Чебоксар, – пояснил тот, что повыше. И поинтересовался в ответ: – А ты и впрямь ничего не помнишь?
Есаул положил перед собой лист бумаги и стал чертить карандашом схему:
– Зырь сюда, галманы. Это магазин золотых и серебряных вещей Гольдберга на углу Мясницкой и Малого Харитоньевского переулка. Бимбары там по большей части скуржавые, но пару десятков веснух жид всегда держит на витрине[5]. Ну, папиросники, запонки, есть даже краска для губ в серебряных хреновинах. Это для баб.
– Понятно, валяй дальше, – приказал атаман.
Копер надулся, но продолжил:
– Что на виду лежит, стоит напримерно пять больших. Плюс деньги в выручке[6]. Но самый интерес христопродавец прячет в задней комнате, там у него несгораемый шкап вделан в стену. Секретный! А ключ всегда при себе.
– Откуда такая информация? – спросил Георгий.
Все опешили:
– Чего? Это что значит?
– Ну, кто сообщил про секретный сейф? В смысле, шкаф.
Есаул дернул плечом и попытался продолжить:
– В том ящике…
Но атаман остановил его и пояснил Ратманову:
– Приказчик растрезвонил. Мы говорили, да ты с контузии забыл. Выгнал хозяин приказчика, тот обиделся и хочет мстить. Копер его в «Золотом якоре» подпоил и того… про шкап-то…
Есаул откашлялся и продолжил:
– Там самая его казна, Гольдберга. Он деньги в рост дает, под лихвенный[7] процент. И принимает заклады. Норовит рыжьем! Еще серии в нем держит[8]…
– Серии на предъявителя или именные? – опять влез в разговор контуженный.
– Того не знаю.
– Это важно. Именные лучше не брать.
– Как не брать? – вспыхнул Копер. – Там их на двадцать тыщ!
– Вот с ними и попадешься. Бумаги выписаны на чье-то имя. У ювелира опись, там все указано. Сунешься с купонами в банк, кассир тут же вызовет полицию. Нет, брать надо вещи без указания владельцев.
До атамана наконец дошло, и он хмыкнул:
– Молодец, Гимназист, верно смикитил. Вижу, мозга к тебе вернулась.
– А почему я гимназист? – удивился Георгий.
– Опять? – Все заржали. – Не вся, значится, вернулась?
– Похоже… Ну?
– Ты ж гимназию окончил в Нижнем Новгороде. Полный курс! Когда мы встретились с тобой в цинтовке[9], тебя в ней так и кликали. Фартовых, что кончили гимназию, один на батальон. Это уж у нас ты стал Ратманом.
– Что ли я из тюрьмы сбежал?
Хряк расстроился:
– Нет, рано тебе еще с нами на зорик[10] ходить. Вылечись сперва.
– Ты ответь.
– Эх… Мы с
Тогда максимальный процент на ссуды определялся законодательно. Ростовщики, конечно, брали выше, это и называлось лихвенным процентом.
