испугалось! Ни одно порядочное тепло не выживет в крике и ссорах. Тем более маленькое и еще слабое. Ничего, Муся, мы посмотрим! Если это тепло еще в них, то они справятся.
– А если нет? Что тогда?
– Ну, тогда будем думать дальше! – Примус знал, что если люди совсем-совсем убили любовь, которая у них была, то никто уже не поможет ее вернуть, но не хотел пугать молоденькую Мусю.
– Может, все получится. И ветер нам как раз очень даже на лапу!
Маринка обхватила руками плечи, задрожала.
– Как нам теперь быть? Ты смартфон, конечно, не взял?
Андрей подавил в себе желание сказать, что она тоже не взяла! Нет, сначала даже рот открыл, чтобы рявкнуть, но глянул на нее и сдержался. Маринка всегда была мерзлячкой, очень любила всякие уютные штуки с капюшонами, меховые тапочки, пледы. А сейчас она, как назло, в тонкой одежке, да на холодном ветру замерзла так, что у нее даже зубы постукивали, еще и слезы на глазах! Он и не помнил уже, когда жалел жену, так она его раздражала, а тут как-то само по себе вышло. Ну, он же мужчина, он сильнее этой дурочки!
– Дааа, ситуация, конечно… – он машинально стянул с себя свитер и накинул на плечи Марины. – Не дозвониться, не докричаться… Не трясись! На худой конец, выбью стекло в двери.
– Оно жжже трехсссслоййннное! – Марина едва челюсти сумела разжать, чтобы выговорить, и только потом осознала, что на плечах свитер почти бывшего мужа, а он сам остался в брюках и рубахе.
– Зззачем? Ты жжже сам зззамерзззнешшь!
– Ничего, потерплю, – он покосился на стремительно бегущие над ними облака.
Они еще некоторое время поуговаривали кошек открыть балкон, правда, ощущали себя при этом очень глупо. А потом Андрей решительно взял кресло и, размахнувшись, стукнул им в стекло.
– Нет, ну ты же посмотри! А у нас еще производства ругают! Польское кресло треснуло, а русское стекло плевать на него хотело! – рассмеялся он, пытаясь сообразить, что делать дальше.
– Ладно. Деваться некуда. У меня окно открыто, есть карниз, тут всего-то ничего… я попробую пройти.
– Нет! Ты что, с ума сошел? – Марина вцепилась в его рубаху так, что даже пальцы свело. – Ты упадешь, высота-то какая!
– Ну тебе же проблем меньше будет, – не выдержал Андрей. – Ты же сама говорила, что, если бы меня не было, ты бы прекрасно жила.
– Ты что, дурак? Я не хочу быть вдовой! И вообще! – это самое «вообще» вылилось таким потоком слез и очень невнятных слов, что для того, чтобы их расслышать, Андрею пришлось обнять почти бывшую жену.
– Марин, да ты чего? Мне очень нравится, как ты готовишь! Мне все нравится. При чем тут пироги? Да я же так просто говорил… Это ты меня пилила про работу и деньги. Я же сейчас меньше зарабатываю.
– Ты глупый, что ли? Какая мне разница? Нам всего хватает, дддажжже на отпуск откладывввалллиии, – еще пуще расплакалась Марина, осознав, что отпуска у них уже не будет в любом случае – они же разводятся.
