интересны привычные детские забавы, она взрослела. Ею вдруг совершенно с другой стороны стали восприниматься легенды и сказки о любви. Теперь ее интересовало не только само повествование, полное приключений и неожиданных поворотов, а суть – почему герой и героиня так поступили. И ей все больше становилось понятнее, что жизнью движет любовь, она заставляет батыров совершать подвиги, делать то, что непосильно обычным – нелюбящим. Ей хотелось, чтобы Шакир был таким, хотя и без подвигов он уже ей был дорог… А мальчики так и продолжали бесшабашно носиться. Поэтому ей было грустно и одиноко…
Что-то творилось сегодня в доме муллы Мухаметши. Рассеянная абыстай, не дослушав до конца краснеющую и заикающуюся нерадивую ученицу, прервала ее и, задав на дом задания, отпустила всех домой. И только в этот день Зухра до конца поняла весь ужас творящегося: началась война, многих сельчан уже призвали, говорили, что в уездной больнице появились первые раненые солдаты. Мухаметша был назначен полковым муллой и собирался на фронт.
Узнав такие новости, освободившаяся раньше обычного Зухра поспешила домой. Занесла книги и тетради в дом, бережно уложила на полку с дорогими вещами и предметами и поспешила к друзьям. Ахат и Шакир – уже вытянувшиеся безусые юноши – по детской привычке возились на отшибе у двух высоких тополей – любимом месте их детских игр. Завидев бегущую в их сторону Зухру, они оживились, и искра ревности проскочила между ними. Взрослея, они негласно стали соперничать между собой, и оба старались изо всех сил понравиться Зухре.
Ахат за последнее лето заметно окреп, возмужал. Его отец стал брать с собой помощником на Урал – рубить срубы по заказу сельчан, гонять плоты с лесом. Его рассказы о скалистых берегах горных рек, сами горы и дремучие дебри, где они рубили лес, казались его друзьям сценами из сказок о чудищах. И Ахат, уже как видавший виды, свысока смотрел на еще хлипкого и худого Шакира. Конечно, где уж там мужать и набираться сил за зубрежкой сур Корана? Шакир всецело был поглощен учебой в медресе.
– Шакир, Ахат! – еще издали кричала запыхавшаяся Зухра. – Вы слышали, слышали?!
– Что, что случилось?!
– Война!
Друзья уселись, и Зухра рассказала все, что слышала у мельницы и в доме муллы:
– Какие-то «ерманцы» Белому царю Ныкалаю войну объявили. Тьма-тьмущая их…
Пока Зухра рассказывала, не забывая прибавлять от себя, мол, у них там и прирученные драконы, и слоны с десятками пушек на спине, и что они, «ерманцы», могут наслать на врага тучи стрел, небо постепенно померкло, солнце скрылось, и, когда Зухра по своей привычке от реалий жизни перешла в красивую, но страшную и потому привлекательную сказку, вдруг небо прочертила молния и грохнул такой гром, что друзья почувствовали дрожь самой земли. Сразу стало темно и страшно.
– Да брось ты, Зухра! – все хорохорился Ахат. – Что нам эти «ерманцы»? Мы их, как Урал-батыр, разметем по земле
