и медленно подошла.
– Привет… Дима, – помощь улыбкой.
– Здравствуйте, – он неуверенно ответил. Не узнал?
– Дима, это я. Анастасия… – ждала, что он продолжит.
– Александровна, – продолжила Наташа.
– Я… я приехала, – закончила Настя.
– А-а. Ну. Да. Здравствуйте.
Узнал? Узнал?!
Оля зазывала к столу, пришаманивала руками, пригорюнивалась от того, что все замерли и не идут. Принесенный Настей торт она уже разрéзала, включенный чайник гудел, как взлетающий вертолет.
Настя протянула Диме подарок. Боясь неловкого молчания, спросила: Не хочешь примерить?
Он открыл пакет, засунул руку, антарктически светлую на фоне праздничного картона, атлантически неземную. Темно-бордовый матовый галстук свесился в его руках мертвой змеей. Все ждали.
Мальчик поднял растерянные глаза.
– Я… не умею, – снова посмотрел вниз.
– Мы же с тобой учились? Завязывать? – теперь растерялась Настя.
– Я больше не умею, – просто и четко. Закрыл пакет и протянул обратно.
Наташа с Олей смотрели на Настю. Дальше?
– Давай я?
Настя слегка привстала – шесть лет назад пришлось бы присесть – и стала завязывать. Дима смотрел отстраненно, сквозь Настю и сквозь стены, как умеют смотреть в какие-то другие слои только слепые – ну и вот умственно отсталые. Пока она обвязывала широким концом узкий, продевала в петлю и старалась не смотреть на лицо мальчика, в глазах щипало сильно, будто в них, опухшие, закапали белладонну. Вразнобой вертящимися руками она затянула петлю и опустила воротник Диминой рубашки. Шагнула назад. Посмотрела сверху вниз, снизу вверх, как сканер, пик, пик.
Дима тоже глянул вниз. И бормотанием:
– Спасибо.
Сели за тот же стол. Комнату заполняли простые запахи. Растворимый кофе, масленый торт, старые папки с важными бумагами. Настя по ним даже скучала, немного (так, хотя бы взглянуть бы, как на школьные фотоальбомы бы, бы, бы). Торт с аппетитом ела только Наташа. Оля растерянной дурой смотрела на всех. Настя говорила с Димой про его жизнь. Ну как – говорила она, а он отвечал первоклассно, в смысле как в первом классе. Да, всё так же, да, с ребятами не о чем, да, не хочется, да, неинтересно, да, да, да, да. да. да. да. да. . . . Да, в школе легко – русский, математика, труд (много труда), физкультура, прогулки, домой в пять ровно. Нет, дома не обижают. Брату с сестрой надоело, просто не смотрят. Настю радовало, что мир вокруг Димы перебесился и стал спокойным.
В коридоре снова задребезжал звонок. Дима встал, поблагодарил – так же сухо, простое галстуковое спасибо. Пошел.
– Дима, подожди… – Настя, встала, за ним. Он обернулся. – Я…
Что говорить, когда не о чем говорить?
– Прости меня. Прости, что не приезжала.
Дима не улыбнулся – ни слегка виновато, как обычно раньше, ни радостно – никак.
– Ничего, – повернулся к двери. –
