на себе сразу два строгих взгляда, Октавио поспешил занять место за рабочим столом. То, как его близкие обходились со своими клиентами, попавшими – пусть и по собственной глупости – в тяжелую денежную кабалу, лишний раз доказывало правильность сделанного им выбора. В отличие от них он не выносил грубостей и относился к подавляющему числу жителей города уважительно. То же касалось чужаков, съезжающихся сюда со всей округи за товарами.
– Прошу прощения, сеньоры, – умерил пыл должник, поняв, чем может обернуться несоблюдение договора. – Вы правы. Это моя вина, и ваши претензии вполне обоснованны.
– Так-то лучше, – ухмыльнулся старший брат, высыпав содержимое мешочка перед Октавио. – Живо пересчитай!
– Ровно пятьдесят, – ответил тот через минуту.
– Отлично! – натянуто улыбнулся отец, развернувшись лицом к должнику. – С сегодняшнего дня ежемесячный взнос увеличится на пять золотых.
– Хорошо, – еле слышно вырвалось из груди несчастного бедолаги, и без того едва сводящего концы с концами, – обещаю успеть собрать обозначенную сумму точно в срок.
– Еще бы тебе не успеть, – вновь ухмыльнулся старший брат, – потому что тогда взнос увеличится на десять золотых.
Чуть погодя в лавку заглянул другой должник – затем третий, четвертый, пятый – и ближе к вечеру у Октавио пошла кругом голова от бесконечного пересчета монет, сыплющихся на стол словно капли проливного дождя.
– Ну что, понравилось делать из людей покорных рабов? – поинтересовался старший брат, когда за окном начали сгущаться сумерки.
– А вы не задумывались, что рабы могут поднять бунт? – ловко парировал Октавио, испытав ко всем должникам лишь чувство глубокого сострадания.
– Вряд ли кому-то в голову придет учинять беспорядки, – спокойным тоном произнес отец, закончив раскладывать деньги по сундукам. – Ведь мы исправно пополняем городскую казну налогами, и местный судья непременно посадит за решетку каждого бунтовщика, отказывающего возвращать ссуду.
С этим сложно было не согласиться, в результате чего дальнейшие препирательства на данную тему теряли всяческий смысл. Впрочем, смысл теряли препирательства и на остальные темы, поскольку нынешней ночью семье ростовщика предстояло распрощаться с одним из ее членов, что впоследствии неминуемо породило множество домыслов и кривотолков относительно еще одного господствующего тогда порядка, который на протяжении тысячелетий оставался неизменным. Дети земледельцев наследовали только профессии, связанные с земледелием; дети кузнецов не помышляли ни о чем другом, кроме работы в кузне; дети каменщиков становились только каменщиками; детям пекарей судьба предоставляла лишь возможность проводить все дни напролет возле печи. И любое нарушение таких тесно связанных между собой цепочек воспринималось окружающими крайне негативно. Не говоря о странствующем образе жизни, сильно смахивающем на бродяжничество. Уж здесь старший брат попал в самую точку, предупредив несмышленого родственника насчет неприятных
