что формирует человеческое сознание, чем некоторые наши современники – те, кто желает, чтобы на их детей воздействовали только реальные люди и события повседневной жизни, – знал, как важен для воспитания подлинной человечности интеллектуальный опыт. Он уверял, что образование будущих граждан его идеального государства будет начинаться скорее со знакомства с мифами, нежели с голыми фактами или так называемыми рациональными учениями. Даже Аристотель, мастер чистого рассуждения, говорил: «Тот, кто дружит с мудростью, дружит и с мифами».
Современные исследователи, изучавшие мифы и сказки как с философской, так и с психологической точек зрения, приходят к единому выводу вне зависимости от своей изначальной позиции. К примеру, Мирча Элиаде видит в этих историях «модели человеческого поведения, которые уже в силу этого придают жизни смысл и ценность». Проводя параллели с использованием антропологического материала, он и другие исследователи заключают, что мифы и волшебные сказки ведут свое происхождение от обрядов инициации или иных посвятительных ритуалов – таких как символическая смерть старого, утратившего адекватность «я», ведущая к возрождению на новом, более высоком уровне существования. Он ощущает, что именно здесь кроется причина столь сильной потребности в сказках и что именно поэтому их смысл столь глубок[17].
Другие исследователи, принадлежащие к направлению глубинной психологии, подчеркивают сходство фантастических событий в мифах и волшебных сказках, с одной стороны, и в сновидениях и фантазиях взрослых – с другой (будь то исполнение желаний, победа над соперниками, уничтожение врагов). И приходят к заключению, что в них содержится то, что обычно остается не допущенным в сознание, и что здесь кроется одна из причин привлекательности подобных текстов[18].
Разумеется, между волшебными сказками и сновидениями существуют весьма важные различия. К примеру, в сновидениях исполнение желаний чаще завуалировано, тогда как в сказках во многих случаях выражено открыто. В значительной мере сновидения суть проявления глубинных импульсов, которые не находят выхода, проблем, которые буквально осаждают индивида, причем ни наяву, ни в сновидении он не способен их разрешить. Сказка делает нечто противоположное: в ней изображается ослабление давления изнутри, с чем бы оно ни было связано. При этом она не только предлагает пути решения проблем, но и обещает, что найденное решение принесет счастье.
Мы не способны контролировать содержание сновидений. Хотя внутренняя цензура и оказывает влияние на то, что мы можем увидеть во сне, контроль этот осуществляется на бессознательном уровне. Сказка же в большой мере представляет собой результат обработки сознательного и бессознательного содержаний сознанием. Имеется в виду сознание не отдельного человека, но множества людей, пытавшихся осознать то, что они оценивали как проблемы, характерные
Элиаде (в чьих трудах ощущается влияние Сентива) пишет: «Невозможно отрицать, что испытания и приключения, выпавшие на долю сказочных героев и героинь, почти всегда могут быть описаны на языке инициации. Мне представляется, что первостепенное значение имеет следующее: с момента появления сказок как таковых люди, к цивилизации какого бы типа они ни принадлежали, слушали их с удовольствием, которое нисколько не слабеет от повторений. Это равно утверждению, что сценарии инициации, даже представленные в завуалированном виде, как это делается в сказках, суть выражения психодрамы, отвечающей глубочайшим потребностям человека. Любой человек желает побывать в опасных ситуациях, встретиться лицом к лицу с необыкновенными испытаниями, проложить свой путь в Другой Мир – и все это происходит в его воображении, когда он слушает или читает сказки».
См. работы Мирчи Элиаде [Mircea Eliade, Birth and Rebirth (New York: Harper and Brothers, 1958); Myth and Reality (New York: Harper & Row, 1963); последняя книга во французском издании озаглавлена Aspects du mythe (Gallimard, 1963) [Элиаде М. Аспекты мифа. М., 1996.].]. См. также работы Поля Сентива [Paul Saintyves, Les Contes de Perrault et les récits parallèles (Paris, 1923).] и Яна де Фриса [Jan de Vries, Betrachtungen zum Märchen, besonders in seinem Verhältnis zu Heldensage und Mythos (Helsinki: Folklore Fellows Communications No. 150, 1954).].
Статьи, где сказки рассматриваются с позиций глубинной психологии, приводятся в издании: Wilhelm Laiblin, Märchenforschung und Tiefenpsychologie (Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1969). Книга также содержит репрезентативную подборку работ представителей других школ, что является ее достоинством. Там же дана сравнительно полная библиография.
