«сложными», как теперь принято говорить, людьми, я стал понимать и ценить его сдержанность и деликатность.
Отец немного скучал без работы, ведь всю свою жизнь душой он был связан со школьными заботами, которым полностью отдавался…
Отец любил готовить. Лучше всего ему удавались украинские блюда: борщ, вареники. Отцу доставляло удовольствие встретить маму с работы (а приходила она всегда поздно) приготовленным ужином. К сожалению, он был немного несобран, поэтому результатом его работы часто был отличный обед, но не очень аккуратная кухня. Особенно заметно это было на коммунальной кухне, когда мы жили на проспекте Карла Маркса. В то время там были керосиновые лампы, требовавшие постоянного наблюдения, иначе они начинали страшно коптить, что у отца и случалось. Но мама в таких случаях была больше благодарна за помощь, чем недовольна беспорядком, тем более что отец и сам чувствовал себя сконфуженным.
Он был не очень практичным, скорее даже романтичным и чувствительным человеком. Больше интересовался историей, политикой, людьми, чем приземленными делами. В доме практически не обсуждались зарплаты, свои и чужие покупки и прочие приобретения.
Будучи на пенсии, он пытался написать пособие по химии для школьников – по собственной инициативе. Но, к сожалению, у него не хватило собранности, а может быть и сил. В результате книга не была закончена.
Поскольку отца всегда тянуло к земле, на пенсии он захотел купить дом с участком в пригороде Ленинграда. Мы ходили смотреть несколько домиков в Озерках. Сейчас участки в этом районе стоят фантастических денег. Покупка почему-то не состоялась. Подозреваю, помимо неизвестных мне причин, еще и потому, что отца подсознательно тянуло на юг. Северный пейзаж его не радовал.
Уже на пенсии один или два летних сезона отец проработал начальником пионерского лагеря. Делал он это, как и все, за что брался, с душой, но мне было немного грустно видеть его в этой роли. Я приезжал к нему и наблюдал бедную лагерную обстановку: военизированные пионерские атрибуты, подъем выцветшего флага, парады, отряды, марши – и отец с обликом заштатного военного пенсионера (хотя в душе он им не был). Думаю, что отец хотел привить детям подтянутость, закалку, патриотизм, свои понятия о чести. Надеюсь, что это ему хоть чуть-чуть удалось. Может быть, в этом и была его миссия в последние годы жизни…
На очередном профосмотре перед летним пионерским сезоном у отца обнаружили рак легкого. Лежал он дома, за ним ухаживала мама. Болезнь протекала быстро. К счастью, тогда еще легко выписывали обезболивающие наркотики. Как-то врач скорой помощи, жалея маму, предложил увезти отца в больницу. Мама отказалась, а потом спрашивала меня: «Что это он предлагал? Как это – отдать в больницу?»
Когда у отца наступали просветления, не было даже намека на капризы, жалобы, дурное настроение – только благодарность. Когда мама склонялась над ним, он трогал ее бусы и говорил: «Какие красивые монисты». Ему, больному, мама
