жили исключительно восприятием чувств, и которые, отбросив мифологию и ее причуды, не предполагали ничего, кроме неба над головой и земли вокруг. И вот, хотя мысль окружена реальными фактами, она свободна и наслаждается своим собственным уединением: очищена от всего материального и чувствует себя как дома. Это чувство, что мы все сами по себе, характерно для свободной мысли, для того путешествия в открытое море, где нет ничего ни ниже, ни выше нас, и мы стоим в уединении с самим собой.
32. (3) В-третьих, эта система метафизики превратилась в догматизм. Когда наша мысль никогда не выходит за пределы узких и жестких рамок, мы вынуждены считать, что из двух противоположных утверждений, каковыми были вышеприведенные предложения, одно должно быть истинным, а другое – ложным.
Догматизм проще всего описать как противоположность скептицизму. По крайней мере, древние скептики давали название «догматизм» каждой философии, придерживающейся системы определенных понятий. В этом широком смысле скептицизм может применяться даже к философии, которая в должной мере является спекулятивной. Но в более узком смысле догматизм заключается в упорстве, с которым проводится жесткая и быстрая граница между определенными понятиями, считающимися абсолютными, и другими, противоречащими им. Мы можем ясно видеть это в строгом «или-или»: например, мир либо конечен, либо бесконечен; но одно из этих двух должно быть. Противоположность этой жесткости – характерная черта всех спекулятивных истин. Там не допускается никаких неадекватных формул, и они не могут ее исчерпать. Эти формулы; Спекулятивная истина держится в единстве как тотальность, в то время как догматизм наделяет их в их изолированности правом на истинность и непогрешимость.
В философии часто случается так, что полуправда занимает место рядом с полной истиной и сама по себе принимает положение чего-то постоянного. Но дело в том, что полуправда, вместо того чтобы быть фиксированным или самоподдерживающимся принципом, является всего лишь элементом, исчезающим в более адекватной мысли. Метафизика познания догматична, поскольку сохраняет полуправду в ее изолированности: тогда как идеализм спекулятивной философии проводит закон или принцип тотальности и показывает, что он может выйти за пределы неадекватности формул абстрактного мышления. Так, идеализм говорит: «Душа не является ни только конечной, ни только бесконечной; на самом деле она в равной степени является как одним, так и другим, и, таким образом, ни тем, ни другим». Иными словами, такие формулировки сами по себе неприменимы, а только как формирующие элементы в более широком понятии. Такой идеализм мы наблюдаем даже в обычных фазах разума. Так, мы говорим о разумных вещах, что они изменчивы: то есть они изменчивы, но столь же верно и то, что они не изменчивы. Еще большее упрямство мы проявляем, когда имеем дело с категориями познания. Это термины, которые мы считаем несколько более
