были сумбурные и неясные. Единственное, что смутно припомнилось ему поутру, так это грозный силуэт Великого Клыка. Старая крепость вновь рвалась в его сновидения, и это вселяло смутную тревогу.
Утренние сборы не затянулись. Обошлись без раздувания огня и долгого завтрака. Рассвет застал друзей на ногах, и первые зарницы протянулись от горизонта, когда они уже вовсю вышагивали по обледеневшим камням старой дороги. Густые Серые Леса были все еще впереди, а западные отроги, скрывающие Ярые Земли, опускались по левую руку. Где-то у самой реки ждал перевал – рассеченный надвое стремительным потоком и не слишком гостеприимный, если не знать верных троп. Эйстальд их знал. А на другом берегу среди нагромождения острых скал, притаился скрытый проход. При тщательном поиске его мог обнаружить любой, но желающих плутать в тех краях было немного, а тщательные поиски нередко разбивались о камни на дне ущелья, или уносились бурным потоком. Но только лишь зоркий взгляд мог разглядеть вершины Селлтирианда издали, при ясной погоде и определенных углах зрения, и отличить его башню от окружающих скал.
Друзья много раз возвращались к разговору о Таркеле. Каждый шаг наполнял их предвкушением близкого дома, и все сильнее уменьшая надежду повстречать писаря в этих окрестностях. Никто из них не верил, что они больше не увидят своего чудаковатого друга, но эта мысль, хоть и не озвучиваемая вслух, витала в воздухе рядом с ними, омрачая дальнейшие мысли. По пути им не повстречался ни один Искаженный, среди камней не мелькали быстрые тени, и над головой не возникали порталы. Это было столь непривычно, что бальтор даже подумывал, не приснилась ли ему вся эта дорога. Эйстальд пребывал в неизменном спокойствие, почти позабытом за прошедшее время. Он знал, что они вошли под сень Серого Убежища и твердо верил в его незримую защиту. Истинное серебро никогда не тускнело полностью.
После полудня был сделан привал под живописной сосной. Огонь разожгли скромный, больше для того, чтобы отогреть продрогшие руки; жарить на нем все равно было нечего. К ночи скиталец рассчитывал попасть в крепость, и они оба надеялись на куда более сытный ужин, чем ломтик солонины и парочка мерзлых яблок. Отдохнув и выкурив трубки, заметали следы своей стоянки – дым от костра вполне мог привлечь ненужное внимание, и им не хотелось оставлять за собой даже прогоревшие угли. Еще несколько часов пути по изломанным камням перевала, и друзья уже отчетливо различали шум бегущей воды. Встречные деревья были редки и суровы в своей решимости прорастать среди камня, но свежесть близкой реки придавала им силу, быть может, напоминая о родичах на том берегу, сплотившихся в обширный и непроглядный лес.
Эйстальд надеялся отыскать лодку в одном из знакомых ему схронов, скрытую среди зарослей от случайного взгляда. Когда же воды Селлериона открылись перед ними свою грудь, вздымающуюся в неустанном волнении, скиталец на время забылся, настолько его захватил
