вы, похоже, мастер своего дела.
– Лучше бы я им не был. В свое время я привлек к себе много ненужного внимания… в том числе и внимание недобрых людей. Сам того не ведая, я стал пешкой в руках убийцы.
– Какой ужас…
– Этот ужас теперь не дает мне покоя… ладно, не будем об этом. Лучше расскажите, почему знак инь-янь? Насколько знаю, он уходит корнями в философию даосов?
– Он настолько древний, что нам остается только гадать о его истинном происхождении. Мне всегда нравился этот символ. Он показывает взаимодействие крайних противоположностей, добра и зла, света и тьмы. Они исключают друг друга и взаимодополняют одновременно.
– А почему именно на фоне башенных часов?
– Потому что люди стали слишком зависимы от времени. Вместо того, чтобы в очередной раз взглянуть на часы, им стоит подумать о своем предназначении в этом мире и самое главное, решить для себя, на той ли стороне знака инь-янь они стоят.
– Давно я не получал столько пищи для размышлений… я вас недооценивал.
– Обращайтесь, – улыбнулась Нина. – Кстати о часах, вы уже третий раз смотрите на них за последние пять минут. Я настолько вас утомила?
– Ох, что вы… просто сегодня мой друг возвращается из Германии. Я хотел успеть встретить его в аэропорту.
– Вот теперь мне неудобно… из-за моего рисунка вы еще и друга не встретите.
– Не волнуйтесь, я успею… хм… забавно, только что вы упомянули о том, что люди слишком часто думают о времени, и тут я со своими часами. Ведь если подумать, вы совершенно правы. Мы зажаты в рамках времени, которое сами же себе навязали. Мы сами решили, что в сутках двадцать четыре часа, а в неделе семь дней… что, если бы всего этого не было? Иногда мне кажется, что мы слишком много всего придумали.
Нина с каким-то тихим торжеством в глазах смотрела на него. Ее ладонь плавно опустилась на его руку с кистью.
– Александэр, – тихо произнесла она, – добро пожаловать в Белый мрак.
Ледяная волна пронеслась по телу художника. Отдернув руку, он с ужасом увидел, как из темной стороны мастерской начали выделяться фигуры людей. Их тени словно вылеплялись сами собой из пустоты. Вспыхнул огонек, и тусклый свет озарил восемь силуэтов в черных балахонах с капюшонами, накинутыми на голову. Один из них сидел в кресле и, держа перед собой свечу, задумчиво смотрел на Александэра.
– «Иногда мне кажется, что мы слишком много всего придумали»…пожалуй, это лучшие слова, которые я слышал за последнее время… которые еще раз доказывают, что твое место среди нас.
Александэр поднялся со стула и начал медленно отходить к стене.
– Что вы сделали с Антуаном?
– А, так он успел сообщить о нас… похвально…
– Он успел написать только эти два слова…
– Теперь понятна твоя реакция на них, – усмехнулся Реформатор, сделав
