не скромничать и позволить себе многое. Но единственное, на что они решились, это купить им более просторную квартиру, что я и сделал. Мы справили новоселье, а я так и остался жить в однушке, чтоб вести в ней самостоятельную жизнь, если можно, так сказать. Но к родителям приходил каждый день, поскольку квартиру купил им рядом с собой, в одном районе.
Частенько по вечерам мы сидели на кухне и разговаривали с отцом по душам. Отец не любил спиртное и не приветствовал мои похождения и загулы, но при этом он не осуждал, а только просил меня не огорчать мать. У него всегда на первом месте в отношениях стояла честь и дружба. Я не понимал его жизненную позицию. Вернее понимал, но в данных реалиях она была не жизнеспособна. Кому сейчас нужна была эта честь, достоинство, ответственность за принятые тобой решения. Кому сейчас вообще это было нужно, когда деньгами можно решить многое, например, купить эту честь и достоинство.
Миром правят деньги и связи за эти деньги, а такие люди как мой отец, уже не находят поддержки и понимания в нынешней ситуации. Но он жил по чести и старался объяснить и мне эти законы, которые ценились в его время. Он никогда ни старался изменить меня или переломить силой, а просто объяснял своё видение жизни. Мне порой вообще было трудно понять своих родителей. Как они могут жить так спокойно? Без претензий относится ко всему тому, что происходит вокруг них и оставаться при этом просто счастливыми людьми. Как, как? Даже в самый трудный период жизни они не теряли этого состояния счастья, счастья рядом друг с другом. Моя мама всегда умела с одинаковым чувством благодарности принимать плохое и хорошее, говоря мне свою любимую присказку:
– Это все нам подарок с неба.
Её слова иногда просто выводили меня из себя. Как можно благодарить человека, который обманул тебя. Как можно простить человека, который, заняв у тебя большую сумму денег, просто забывал об этом. Простить пересуды, сплетни, зависть. Были такие случаи, когда ей просто не платили за ее работу. Я порывался спросить с них за такое хамство, но мама останавливала меня словами:
– Сынок не надо, это несчастные люди, и мне жаль их.
Но я не мог их простить и втайне от неё выбивал эти деньги. Не столько из-за того, что мне нужны были эти копейки, а из-за того, что я хотел дать понять этим людям, что рано или поздно, но по счетам придётся платить. Добро должно быть с кулаками, и люди должны это понимать. Мама, конечно, узнавала об этом, но ничего не говорила мне, а только тихо плакала, жалея меня. Но я ни на минуту не сожалел о том, что делал.
Переехав в Россию, мы так и не стали в ней своими, другая культура и ментальность не давала сблизиться с людьми. Многие местные жители смотрели на нас как на тех, кто приехал отбирать у них кусок хлеба. Вокруг была обреченность и непонимание того, что вообще происходит в стране. Многие просто все еще не могли поверить в то, что нашей великой родины СССР больше нет, и вряд ли уже снова будет. Но они еще по инерции жили по-старому, хотя время
