те на себя ответственность за последствия?
– Да, Советник Клайд. Есть желающие высказаться?
Монументальная фигура верховного Магистра, в слабом дежурном освещении казалась ещё внушительнее. Тени покачнулись, люди одновременно повернулись в одну сторону. Кто-то крикнул: «Дайте полный свет, в комнате посторонний!»
– Я не посторонний.
Скрипучий голос Советника Мадука, исходил из тёмного угла у самого входа, но видно его не было.
– Покажитесь же, чёрт возьми! – Проревел Магистр, который, похоже, занервничал.
– Да вот он я! – Приземистая фигура Мадука плавно выплыла вперёд.
– Советник Мадук, почему вы пользуетесь гравитатором в комнате Совета? Вы знаете, это запрещено.
– Ну, без гравитатора меня пришлось бы вносить, троим дюжим молодцам. А присутствие здесь посторонних запрещено строже, чем использование гравитатора. Вам это тоже известно, Магистр Рише! Разве только члены совета соблаговолят вносить и выносить меня.
Магистр пождал губы в бессильной ярости. О да, он знал! Мадук самый старший из всех членов Совета. Несколько лет назад у него отказали ноги, он передвигался только при помощи гравитатора. Зная запрет на этот прибор в стенах Совета, Мадук не посещал заседания. Рише сознавал, будь старый отшельник на том роковом заседании, когда его предшественник верховный Магистр Эмур внезапно скончался от сердечного приступа, не окончив вступительной речи, верховным Магистром выбрали бы Мадука. А он, Рише, так и прозябал бы в рядовых Советниках. И именно на то заседание Эмур вынес вопрос – сделать исключение для гравитатора Мадука, чтобы тот мог присутствовать на Совете.
– Кажется, я сделал вам подарок на прошлом заседании, Магистр Рише.
– Какой подарок? Мне ничего не передавали.
Губы Рише скривились ещё сильнее, но уже от страха. Он почти слышал, как Мадук произносит: «Ты занял моё место, мальчишка!». Но Мадук просто посмотрел на верховного Магистра и проплыл на своё место.
– Вы пришли под самый конец заседания, пересказать вам, о чём идёт речь?
– Благодарю, Магистр, я в курсе. Половину слышал стоя в дверях не решаясь пройти с гравитатором.
Пока все отвлеклись на появление Советника Мадука, командор Шехем удобнее устроился на жёстком стуле. Ни в одном помещении Станции больше не было такой неудобной мебели, как в комнате Совета. Всё здесь было стилизовано под старинные земные помещения суда. В Школе им об этом рассказал Учитель, и Шехем не удержался от вопроса:
– А какой смысл сидеть на неудобных стульях?
– Нельзя терять зря время, Ученик Таян Шехем!
– Не понимаю, господин Учитель.
– Всё просто, чем жестче стул, тем яснее мысль. Отцы-Основатели Совета считали, затягивать заседания до бесконечности – преступление, если много других, неотложных дел. Поэтому все стулья в комнате Совета крайне неудобные, долго не просидишь. Секретарь Совета вообще пишет стоя за старинной конторкой. Предвосхищая твой вопрос, поясню, конторка это письменный стол за которым работают стоя.
– Командор, вы слышали, о чём спросил вас Советник Мадук?
Шехем вздрогнул, голос Магистра всё ещё грохотал, но в нём уже слышались какие-то плаксивые нотки.
– Простите…
– Я так и понял! Советник Мадук хочет присоединиться к вашей группе и спрашивает, согласитесь ли вы на его присутствие?
– Соглашусь ли я? Но ведь состав разведывательной группы мне неизвестен, его утверждает Совет.
– Да, Таян, Совет. Но я прошу твоего разрешения на своё присутствие. Я старик, могу оказаться обузой.
Мадук смотрел Шехему прямо в глаза.
– Я согласен.
– Вот и славно, мой мальчик! – Старик откинулся на стуле и рассмеялся. – Я знал, ты мне не откажешь.
– Над чем вы смеётесь, Советник Мадук? – Рише силился понять, зачем вообще Мадук притащился на заседание после двухлетнего перерыва и ещё хихикает!
– Рише, я смеюсь, потому что ты бы мне отказал!
Таян Шехем, Командор разведгруппы Станции, побывавший ни в одной переделке, вышел из комнаты Совета, обливаясь холодным потом. «Пока я в лифте, нужно прийти в себя!»
Побывать в комнате Совета, просто на экскурсии, считалось большой честью, которой удостаивался не каждый житель Станции. Раз в году Совет решал, кто посетит комнату Совета и познакомится с её оборудованием. И всегда это был только один человек. Командор ни разу ни удостаивался такой чести. За последние десять лет в комнату Совета не был допущен
