перроне ждали долго. Ещё успели увидеть, как с ближайших домов стали снимать бельгийские флаги. Свежий ветерок мешал рабочим, играл с полотнищами. А по главной улице скакал эскадрон озабоченных, усталых французов. Воняло какой-то кислятиной, гарью и конским навозом.
– Дождались союзничков! – презрительно сплюнул Жан. – Они и не собираются защищать нашу страну! Думают нас, как дураков, можно без мыла побрить…
Пыхтя, подошёл небольшой состав. Он был переполнен. Всю дорогу им пришлось стоять в тамбуре, пробиться в вагон невозможно. В Мехелене сошли с поезда и уже через десять минут оказались дома. Всю дорогу Жан молчал. Беатрис чувствовала, что у него начинается жар, держится из последних сил, едва не теряет сознание.
– Ещё шажок, ещё чуть-чуть, – приговаривала она, таща его по лестнице на второй этаж.
С трудом уложила на кровать, стащила с него грязные ботинки. Принесла снизу кувшин вина, сыра. Обтёрла лицо Жана мокрым полотенцем.
– Вот так лучше. Отдыхай. Поживём здесь, пока не кончится война. Время пройдёт быстро, скоро не будет ни войн, ни убийств…
– Беа, ты смеёшься? Знаешь, чем живёт любая власть с тех пор, как существует мир? – в запале он вскочил с кровати. – Именно войнами и убийствами! Это война сжигает в пепел наши сердца!
– Ты говоришь совсем, как Тиль Уленшпигель!
– А ты помнишь, что ты мне сказала вначале?
– Нет.
– Не помнишь, какое было слово?
– Нет.
– Ты мне сказала: «Да». Вначале было слово «да»!
– А потом?
– А что может быть потом, после такого хорошего слова? Да – это счастье, это любовь. Что с нами будет потом, не важно. Есть ты, и есть сейчас. «Потом» не будет…
– Но я католичка, я не должна…
– У любви один Бог – она сама. Иди ко мне!
Беатрис подошла ближе, обняла его.
– Ох, Жан!..
Война ведь. За окном, правда, не стреляют, но война же.
– Господи, что я делаю?! Святая Магдалина, спаси! – беззвучно прошептала она…
Посреди ночи оба одновременно вдруг проснулись.
– Что?! Рука затекла?
– Нет, – выдохнул он сонно. – Испугался, что ты ушла. Темно…
– Зажечь свечу?
– Не надо. Просто посиди со мной. Расскажи мне сказку… Про кутьку…
– Про Тиля Уленшпигеля? Про его собаку?
– Нет, про нас. Про нашу землю, про жизнь после войны…
Триса пересела поудобнее, положила его голову себе на колени.
– Это будет сказка, самая добрая из всех написанных, самая правдивая, – начала она, гладя Жана по жёстким волосам. – В некоем царстве, маленьком государстве жили-были король со своей королевой. Жили они в благородном спокойствии души, погруженные в повседневные заботы своего народа. Но однажды явился дьявол, и на землю их государства вторглись бесчисленные легионы демонов, они стали
