что мы, имея в России сотни ваших коллег, ничего не почувствовали.
– И холодным душем для нас оказалась мюнхенская речь Владимира Путина, – усмехнулся Аксель Алеман.
– Россия была слаба, и речь Путина я воспринял, как амбиции молодого политика.
– Когда же вы поняли, что ошиблись, мистер Прэттис?
– После августа 2008 года, когда русские расколошматили грузинскую армию.
– Мне кажется, вы излишне возвеличиваете Россию. В конфликте 2008 года не русская армия оказалась сильной, а грузины слишком слабы, – покачал головой Аксель Алеман.
– Может быть, вы и правы, – пожал плечами Мэтт Прэттис. Он вздохнул: – У нас нет другого выхода. Либо мы развалим Россию, физически уничтожив Путина, или рухнет наш миропорядок, погребя нас под своими обломками. Мы не имеем право, рушить дело наших отцов и дедов. Столкновение с Россией неизбежно.
– Перейдём Рубикон и бросимся в бой? – улыбнулся Алеман.
– Не сразу Аксель, – покачал головой Мэтт Прэттис. Он развёл руками: – Мы не кинемся в бой очертя голову, а хорошо укрепим свои тылы. Подготовим атаку, и она будет смертельной для русских.
– Значит, завтра война отменяется? – всё ещё улыбался Алеман.
– Отменяется, – без улыбки подтвердил Прэттис. Он оглядел гостей: – Нам необходимо сплотить наши боевые порядки. В них не должно быть таких предателей как Картер Пейдж. Вы Аксель должны вывести его на чистую воду.
– Иными словами, мне необходимо собрать на него компрометирующий материал.
– Вы правильно поняли задачу Аксель, – кивнул Мэтт Прэттис.
– Хорошо мистер Прэттис, а сейчас разрешите мне проститься с вами. Ещё нужно добраться до Вашингтона.
– Моя машина к вашим услугам Аксель, – улыбнулся Прэттис.
Поблагодарив Дэвида Рокфеллера за гостеприимство, Алеман вышел из особняка. Водитель Прэттиса отвёз его на аэродром Тетерборо, который находится возле Манхэттена. Оттуда взлетают частные самолёты. Личный самолёт Мэтта Прэттиса доставил Алемана в Вашингтон.
Глава 2
«Мир – сцена, где всякий свою роль играть обязан».
Уильям Шекспир пьеса: «Венецианский купец».
Унылое, февральское утро разрыдалось моросящим дождём. Клены, окружавшие бульвар Долли Медисон шелестели тяжёлыми, мокрыми листьями. Аксель Алеман разглядывая в лобовое стекло дождевые капли, вздыхал. Он забыл дома зонт, и теперь придётся идти под дождём от автомобильной стоянки до проходной штаб-квартиры ЦРУ, а потом ещё сотню метров до Нового здания. Корпусу, в котором располагаются Разведывательный директорат и Национальная тайная служба, было уже четверть века, а его всё ещё зовут «Новое здание».
Алеман приехал на службу за час до начала рабочего дня. В коридорах было пусто. В кабинете, повесив плащ на вешалку, он сел за рабочий стол и включил компьютер. Набрал на клавиатуре: «Картер
