с узорами подсвечник. После того как свеча была зажжена, он повернулся к кирпичной печке густо извачканной известковым раствором. Подкинув несколько поленцев в топку, Кузьмич передвинул сковороду с длинной ручкой с угла в центр плиты. Витёк отметил про себя, что такую сковороду ни в одном музее не найдёшь.А старик тем временем вылил на сковороду немного растительного масла, покрошил туда же приличную головку лука. Немного погодя ссыпал туда же заранее порезанные грибы-лисички, а потом и свеженарезанную картошку.
Ели молча. Витёк про своё думал. Перед началом их «великого похода» его мама говорила с сестрой, что жила в Донецке. Та сообщала, что укронацисты стягивают чуть ли не всю свою армию к границам пророссийского Донбасса, и его жители начали постепенно эвакуироваться в Россию. Салазкин, как и его друг Пегов были далеки от политики, и им было фиолетово кто окажется прав в будущей заварухе Некоторые продвинутые коллеги-айтишники из их фирмы даже поговаривали, не пора ли «лыжи» намыливать куда-нибудь в ближнее зарубежье, чтобы не попасть под возможную мобилизацию. Начальство правда успокаивало их, что уж кого-кого, а айтишников точно трогать не будут. Но народ айтишный это не очень успокоило.
Кузьмич подложил остатки жаркого в миску больного:
– Ты ешь, ешь, набирайся сил.
– Спасибо, Кузьмич.
И без всякого перехода добавил:
– Удивляюсь, как ты тут живёшь? Один. Без телевизора, Интернета, без связи с внешним миром. Не страшно?
Лёгкая усмешка вспыхнула и тут же погасла в волосяных дебрях «лешего».
– Да отбоялся я своё. Давеча подходил к избушке Топтыгин местный. Он пошумел, я пошумел, так мирно и разошлись. Нет, Витя, бояться надо не зверя лесного, а зверя двуногого.
– Ну, ты хватил! Нас, двуногих уже восемь миллиардов на Земле, и что, всех их бояться нужно?
– Зачем же всех? – усмехнулся старик, – ты бойся и обходи стороной тех, кто в душу тебе плюёт, да свои порядки тебе навяливает.
– Да в моём окружении вроде и нет таких.
– Лично в твоём может и нет. Но ты же не в вакууме живёшь. Ты в стране огромной и древней живёшь. И сколько она существует, столько ей и пакостят инородцы всякие.
– Ты кого имеешь в виду: манси, ненцев и прочих северян?
– Да нет, сынок, эти уже давно своими в доску стали. Я говорю о зарубежье нашем, всяких так англосаксах и прочих западниках. Сколько раз они на нас войной ходили,
сколько смертей нам принесли?
– Дед, это ж когда ещё было? Зачем прошлое ворошить? По-моему, нужно жить по принципу: ты никого не трогаешь, и тебя никто не тронет.
– На Руси, сынок в таком случае так говорили:« моя хата с краю, я ничего не знаю». Вот сейчас западники снова на нас ополчились. Снова норовят нас раздербанить и покорить.Неужто ты об этом не знаешь?
– Да мне фиолетово, кто там кого дербанить собирается. Телеящик я не смотрю. Я сам к любой информации доступ имею через Интернет ,и никто мне не указ, что я там смотрю.
У меня нормальная работа. Нотации никто не чита�
