металлическому сейфу, зазвенел связкой ключей в замке, потянул на себя дверку и внутри масляно замерцали стволы десятка АКМС*.
– На, – извлек из пирамиды мичман крайний и вместе с заряженным магазином протянул его матросу.
Тот молча принял оружие, вщелкнул магазин в приемник, после чего клацнул предохранителем и, нацепив автомат на шею, доложил о готовности к заступлению.
– Значится так, – сдвинул брови капитан-лейтенант. – Вахту нести бдительно, при нападении смело отражать неприятеля и оборонять наш подводный крейсер. Все понятно? – и сделал зверскую рожу.
– Точно так! – выпучил глаза Печенкин. – Понятно!
– Давай, Лебедев, меняй пост, – приказал дежурный помощнику и тот, кивнув, Печенкину, первым взялся за поручни ведущей наверх шахты.
Наверху их встретил собачий холод, россыпи звезд, мерцающих над застывшим заливом и опушенный инеем вахтенный, пританцовывающий на пирсе, рядом с трапом.
– Ну, как тут Мингажев, не жарко? – заботливо поинтересовался мичман, с удовольствием вдыхая морозный воздух.
– Н-нет, – клацая зубами, ответил тот и поддернул ствол заиндевевшего автомата. – Замерз как собака, таварищ мичман.
После этого состоялась короткая церемония смены вахты, мичман, с деревянно шагающим за ним Мингажевым споро исчезли в рубке, и Витька остался у трапа один.
Для начала он набросил на голову капюшон, смел рукавицей с висящего на леерной стойки «каштана» снежную порошу и метко цыкнул слюной в ближайший кнехт, с заведенным на него носовым швартовым.
Потом внимательно окинул взглядом уже ставшую привычной панораму базы, с застывшими у пирсов заснеженными ракетоносцами, парящей штабной плавказармой и неясно мерцающими вдали огоньками казарменного городка, и, насвистывая, двинулся по пирсу вдоль длинной горбатой туши, пришвартованного к нему корабля.
Напротив, тускло отсвечивая стояночными огнями, стоял такой же, у трапа которого тоже прохаживался вахтенный.
– Привет! – помахал парню рукой Печенкин, и тот ответно поднял свою.
Дойдя до конца пирса, с закрепленными на нем щитами электропитания и тянущимися от них в корпус кабельными трассами, Витька попинал ногой туго натянутый кормовой швартов и с чувством выполненного долга заскрипел сапогами обратно.
– Эй, корешок, у тебя закурить есть? – простужено пробубнил вахтенный соседней лодки, когда Печенкин снова вернулся к трапу.
– Есть, – кивнул он капюшоном, стащил зубами кожаную рукавицу и извлек из-за пазухи мятую пачку «Примы».
Курить на вахте запрещалось, но, как говорят, запретный плод всегда сладок и через минуту, пряча огоньки сигарет в рукавах, бдительные стражи предались вредной привычке.
После этого они немного потравили о службе, новый Витькин знакомец угостил его черным сухарем и парни разошлись каждый к своему
