style="font-size:15px;"> Где-то тоскливо прокричала чайка.
Примечание:
«Пентагон» – главный корпус атомного учебного Центра (жарг.)
ИДА – изолирующий дыхательный аппарат.
Метель
За окном сумерки полярной ночи, в кабинете рассеянный свет лампы и пыхтение фарфорового чайника на лодочной электрогрелке.
На противоположной стене матово отсвечивает географическая карта Мира, а под ней два сейфа и пустых стола. Оба моих «сожителя» в Северной Атлантике.
Смяв очередной окурок в пепельнице, я встаю из-за заваленного бумагами своего, беру стоящую на нем чашку и наливаю туда очередную порцию заваренной до дегтярного цвета жидкости.
Несколько глотков крепкого чифиря вместе с новой беломориной проясняют голову, и в ней снова возникают мысли.
Завтра Новый Год и это радует.
Он первый из последних семи, который, наконец-то, я встречу дома.
Все предшествующие были в казармах, на плавбазах, общежитиях и гостиницах.
Всхлипнув от удовольствия, я тяну к себе очередную, с грифом «секретно» папку и продолжаю оперативное творчество.
Спустя час оно прерывается резким звонком и, чертыхнувшись, я поднимаю трубку.
– Здорово! – слышен в ней бодрый голос дежурного по Особому отделу флотилии, моего однокашника Васи Нечая. – Ну, как дела?
– Дела у прокорора, – бурчу я. – У меня делишки.
– Придется отложить, дуй к нам, тебя адмирал вызывает.
– Понял, – бормочу я, хотя ничего не понимаю.
Драть меня вроде не за что, показатели в порядке и через неделю предстоит автономка, а для инструктажа рано, он в день выхода.
– А ты не зна….
– Пи-пи-пи, – отвечает трубка, и я кладу свою на рычаг.
Спустя пару минут, очистив стол и заперев стальной сейф, я напяливаю на голову шапку (флотилийская контора в пяти минутах хода) и спешу по пустынному коридору к выходу.
– В отдел флотилии, – бросаю скучающему у тумбочки вахтенному и нажимаю кнопку автоматического замка.
Далее гул бетонных маршей лестницы, хлопок пружинной двери за спиной и легкие наполняются морозным воздухом.
Скрипя ботинками по снегу, я рысцой трушу между двумя рядами казарм в сторону высящейся на берегу залива светлой многоэтажки, изредка бросая взгляды по сторонам.
В базе завершается суточный оборот службы, из чернеющей вдали режимной зоны*, в направлении парящего на сопке камбуза целеустремленно шествуют экипажи, на высоком, темно-фиолетовом небе, зажигаются первые звезды.
Пересчитав скользкий гранит ступеней, я шаркаю подошвами по лежащему на крыльце резиновому коврику, тяну на себя упругую дверь и захожу внутрь.
Там тепло, блеск линолеума и усатый Нечай в комнате дежурного.
– Как
