охраны, стоя внушительной громилой у закрытой наглухо двери. – Все записи этого дня стерты подчистую. И камеры, хоть и работают, вообще ничего не записывают. Система видеонаблюдения клуба взломана, и есть вероятность, что картинка передается третьим лицам и записывается в другом месте и на другой компьютер.
– Так отключи камеры!
– Уже сделано, Ян Андреевич.
– Странно, Кало на месте, – подает голос Илья, явно подавленный потерей.
Мазнув по стене быстрым взглядом, небрежно бросаю:
– Да кому она интересна? Всем только Эпоха Возрождения и нужна. Чем древнее картина, тем дороже ее можно продать.
– Ну здесь ты не прав, всё же есть человек, кому интересна Кало. – Друг задумчиво смотрит на одну из своих любимых картин, а потом его печальные глаза перемещаются на тот прямоугольный участок стены, где краска темнее и насыщеннее – солнце до него не добралось, там висела украденная работа Рафаэля Санти.
Илья наконец перестает сокрушаться и серьезно спрашивает:
– Так ты думаешь, что это она?
– Без сомнений, – с ненавистью отзываюсь я и обреченно выдыхаю, растеряв всю уверенность, падаю в кресло. – Семен, как твои люди пропустили ее?
– Кто-то позвал рацией и собрал всех охранников в одном месте.
– До чего же умная женщина.
– Я не понял, ты ею восхищаешься что ли? – с тихой яростью поднимаю глаза на друга.
– Ей как-то удалось заполучить рацию, – Илья небрежно пожимает плечами, а затем тоже вздыхает.
– Она убила кого-то? – впиваюсь глазами в Семена, боясь услышать положительный ответ. – Жертвы есть?
– Нет, все охранники целы. На этот раз обошлось без кровопролития.
– И я абсолютно уверен, что и отпечатки пальцев мы не найдем, – мои челюсти сжимаются от бессилия. – Опять у нас на нее ничего нет.
– Всё же криминалистов надо позвать, – вносит предложение начальник охраны.
– Ты прав, а вдруг это не она… вдруг обыкновенный вор?
– Не она? – фыркаю я с презрением к девушке-убийце. – Илья, ты в это веришь? Тебе просто повезло, что ты остался жив. Эта женщина обожает убивать коллекционеров, когда грабит их.
Внутри меня вскипает поистине астрономический гнев, я сжимаю кулаки, твердо намереваясь поймать эту тварь, стоит ей хоть раз ошибиться. Я дождусь, когда она сделает ошибку.
Еще раздраженная мысль о том, что теперь я благодаря вышедшим из строя камерам не смогу найти свое дрожащее создание в красном платье, выводит меня на новый уровень ненависти к женщине, так опрометчиво перешедшей мне дорогу.
Ты не только ограбила моего друга, ты и на моем пути потопталась своими грязными делишками. И только за это я готов тебя уничтожить.
А потом я замечаю царапину на шее Ильи и слегка сдвигаю брови:
– Что это у тебя?
Поймав мой взгляд на своей шее, он прикрывает крохотную ранку ладонью и небрежно машет рукой:
– Ничего
