Вовка?» И тут же рассердился на себя: «Что за сентиментальная чушь?! При чем здесь Вовка?
Что он вообще может понимать, этот птенец?.. Когда подрастет, таким же будет. И велосипед себе такой же купит… Нет, а все-таки, что бы он сказал сейчас, пока еще не подрос?»
Сергей вышел на улицу, сел на велосипед, но вдруг снова слез с него, отстегнул от рамы флягу, вернулся в столовую, отдал флягу буфетчице и попросил наполнить ее какао.
– Далеко собрался, спортсмен? – улыбнулась женщина.
– В счастливое будущее, – пошутил Сергей.
Через полчаса Сергей доехал до большого города, к которому так стремился. Он быстро ехал по его широким улицам, торопясь проскочить на зеленый свет перекрестки и обгоняя на остановках автобусы. Он то и дело пригибался к рулю и потягивал из трубки сладкое какао. Он совсем не чувствовал усталости…
Сергей не заметил, как проехал через весь город, выехал из него и, не останавливаясь, поехал дальше.
Этюд на органическое молчание
Мы молчали и следили за тем, как молчат другие. Мы учились у них молчать…
Мы стояли в подъезде и смотрели друг другу в глаза. В подъезде было тепло и гулко, пахло жареной картошкой и нашей мокрой одеждой. Мы были мокрые и счастливые.
Я поцеловал Тоню. Мне показалось, что я никогда не целовал ее до этого. У Тони были зеленые глаза, курносый нос, и она не умела целоваться.
За моей спиной щелкнул дверной замок. Тоня оттолкнула меня и отскочила к перилам. Я обернулся. Открылась дверь одной из квартир, и на лестничную площадку вышел невысокий пухленький мужчина пенсионного возраста и с пенсионным выражением лица. Он ощупал нас взглядом, покачал головой и нехотя, громко стуча задниками шлепанцев о ступени, поднялся по лестнице к почтовым ящикам. Он долго рылся в кармане, пыхтел и делал вид, что ищет ключ, потом долго ковырял ключом в замке и делал вид, что никак не может открыть почтовый ящик, потом долго извлекал из него тощую, неприятно шуршавшую газету.
Закрыв ящик, он принялся спускаться вниз, но вдруг остановился на полпути, развернул газету и уткнулся в нее, будто обнаружил нечто удивительное, требующее безотлагательного прочтения.
Мы нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Нам хотелось целоваться.
Пенсионер наконец кончил читать, простучал шлепанцами по ступенькам и скрылся за дверью, оставив после себя шелест газеты, запах дешевого одеколона и ощущение взгляда в замочную скважину.
Мы отошли с Тоней к дверям подъезда и торопливо обнялись. Мне опять показалось, что я впервые обнимаю Тоню.
Снова щелкнула замком дверь. На лестничную площадку вышел тот же пенсионер. Он держал в руке мусорное ведро. Я заметил, что мусора в ведре почти не было.
Пока пенсионер поднимался по лестнице к мусоропроводу, пока вытряхивал ведро в ящик, я успел несколько раз поцеловать Тоню, но поцелуи у нас получились скомканными, суетливыми.
