С соседкой он не заговаривал, хотя ему очень хотелось её удивить.
Так и подмывало сказать ей: а вот завтра кое-что увидишь. Нет, – и он сделал бы вид, что раздумывает над окончательным решением, – нет, послезавтра. Она спросила бы с равнодушным видом: что увидишь?
Такое, ответил бы он, что ты никогда в жизни не видела.
Тут она перестала бы притворяться. Что ты задумал? Скажи мне одной! – вскричала бы она.
Сама увидишь.
Нос подумал, что, пожалуй, стоило бы предупредить её в последний момент, но как это сделать? На уроке он отпросился в уборную, чтобы провести последнюю рекогносцировку. Тут он понял, что риск всё же велик. Он засёк время на больших часах, висевших в коридоре, спустился, поднялся, вся операция должна была занять от пяти до семи минут. Когда прозвенел последний звонок, он подошёл к классной руководительнице, держась за щеку, и предупредил, что завтра, наверное, не придёт в школу. Зубной врач положил ему мышьяк, чтобы убить нерв, но боль становится всё сильней, он даже не знает, дотерпит ли он до завтра. Она подозрительно взглянула на него, принесёшь, сказала она, справку от доктора.
Жди, думал мальчик, тебе она всё равно уже не понадобится.
Но Осколкину всё-таки надо было предупредить. Он догнал её. «Слушай, – сказал он. – Только поклянись, что никому не скажешь. Клянёшься?»
Она воззрилась на него, сделав круглые глаза.
«Клянёшься?» – спросил Нос.
«И не подумаю, – сказала она презрительно, – чего это я буду клясться».
«Ну, не хочешь, как хочешь».
«Сначала скажи».
«Дура. Это в твоих интересах».
«А в чём дело?»
«Я завтра не приду», – сказал Нос, подумав.
«Ну и что?»
«Мне к зубному надо. Он мне мышьяк положил, сволочь».
Несколько времени шли молча. У поворота она сказала: «Ну, я пошла».
«Ты тоже завтра не приходи», – сказал мальчик.
«Чего это?»
«Я говорю, не приходи, поняла? Сиди дома. Вопросов не задавать».
И он зашагал прочь.
Он расстрелял взбунтовавшуюся команду и приказал сжечь мятежное судно. Дождавшись весны, он вышел на оставшихся трёх кораблях из устья Параны и двинулся на юг, не теряя из виду берег, в уверенности, что найдёт проход к океану, и в самом деле достиг пролива, и дал ему своё имя. И когда, наконец, после долгих блужданий, под неусыпным надзором враждебных плёмен, засевших в ущельях, корабли Фернандо Магеллана прошли сквозь пролив, перед ними открылся спокойный, бескрайний океан.
Мальчик вышел из дому раньше обычного времени, с портфелем и мешком, в котором лежали физкультурные тапочки, во избежание дорожных инцидентов сразу выбрал окольный путь, вышел к Чистым прудам, пересёк трамвайную линию, побродил по дорожкам безлюдного бульвара, несколько позже его можно
