style="font-size:15px;"> Когда они прошли, он немного подождал и, хлестнув лошадь, выехал на дорогу и поскакал домой. «Еще странность: как они знакомы? Впрочем, Урбенев живет в Москве, и познакомиться они могли. Но какие интересы могут их связывать?». Доехав до поворота в деревню, он вспомнил, что, когда они ехали от вокзала, Ольга сказала ему, что до их дома можно доехать, поднявшись через деревню и проехав до ответвления от ущелья, у начала которого стоял их дом. «Да, я и не видел еще деревню».
Первый дом стоял слева от дороги и был одноэтажный и показался ему брошенным, белый, с зеркально блестящими стеклами. После него по сторонам дороги тянулись тоже одноэтажные дома, с огородами, окруженными плетнями и заборами, сделанными из досок, веток, фанерных и железных листов и проволоки, кроме одного дома, бывшего справа, недалеко от длинных деревянных ворот, ведущих к дому лесника, который был двухэтажный, с открытой дверью во что-то каменное и пустое, в котором стоял большой темный газовый баллон с опускающимся от его верха лежащим неравномерными кольцами выцветшим красным рубчатым шлангом. За домами слева от дороги виднелись еще дома и огороды. В одном из огородов в середине улицы работали два карачая, одному было лет тридцать, другому шестьдесят или шестьдесят пять. Когда он проезжал, пожилой карачай, голый до пояса и красновато-коричневый, в синих рейтузах, распрямился, и, облокотившись на то, чем он работал, смотрел на него красным лицом, пока он не поднялся до другой улицы, в которую входила улица, расползавшаяся и здесь широко грязью. Еленскому показалось, что деревня была самое меньшее на две трети брошенной. Деревня была мрачной, и ехать было неприятно. Справа и довольно далеко улица, в которой кончалась улица, расползавшаяся грязью, поворачивала у домов, среди этих домов Еленский увидел два двухэтажных. Дома, вероятно, тоже относились к деревне. Слева, поворачивая потом тоже в эту же сторону, на запад, идущая от дальних домов улица переходила в узкую темную и слюдянисто отсвечивающую под ярким солнцем дорогу и скрывалась между низкими холмами. За перекрестком вдоль этой улицы слева были какие-то стоявшие вплотную одна к другой каторжные постройки, напоминавшие ремонтные мастерские, у одной возился с чем-то русский мужик, окликнувший его. Справа стоял полуразрушенный длинный одноэтажный и сложенный из здешних плоских и желтоватых камней, имевших от давности зеленоватый оттенок, дом с полуразрушенными окнами.
Между этим домом и постройками начиналась идущая вверх тропинка, по которой он поехал. За постройками сразу потянулась длинная изгородь, такая же, как и изгороди у дома лесника, из седых длинных жердей, некоторые жерди были метров двенадцать. За ними ничего не было: была короткая ровная зеленая трава. За этой изгородью с другой стороны этого поля была такая же, тоже кончавшаяся вверху у подножия невысокой гряды холмов. Справа от тропинки, по которой он ехал, тянулась тоже вверх едва заметно дорога, было видно, что по дороге почти никто никогда не ездил,
