style="font-size:15px;"> – А в чем тогда дело?
– Квота, знаете ли, увеличилась. Старые договоренности похерили, поэтому все время надо быть начеку… Все время…
Махнув рукой, он направляется к помойке. Майя же в недоумении. Бред какой-то! Квота, договоренности… Хорошо бы, чтоб к моменту переселения бездомных здесь вообще не было. Сто первый километр – это слишком, конечно, но по ночлежкам их расселить вполне гуманно.
Вскоре в новостях передают, что в городе открылось три ночлежки.
– Видишь? – говорит она мужу. – Целых три! Решают, то есть, проблему, и без всяких сносов домов!
Только Кирилл реагирует в своем стиле: мол, капля в море, туда можно от силы роту бомжей поселить. А их на улицах – армия!
– Выражаешься, как солдафон: рота, армия… Ты же сын школьных учителей!
– Да иди ты! – отмахивается Кирилл и опять утыкается в компьютер. – Тут не только у бездомных проблемы. Вот, пишут, что люди в центре исчезать начали – прямо из своих квартир.
– Опять Фонтанка – вру? – ехидничает Майя.
– Нормальный портал, между прочим. Короче, есть подозрение, что в дома кто-то проникает – через дырки в полу. Их нарочно оставляют, чтобы проникали…
– Чтобы кто проникал? Вурдалаки? Пришельцы?
– Кому надо, тот и проникает.
– А кому надо?
– Кому-то надо… – недобро усмехается Кирилл. – Главное, жильцов потом не находят.
У Майи выступают слезы, когда представляет, что оставшуюся жизнь проживет в грустном Веселом поселке. По утрам будет всасываться в воронку метро, вечером – выплевываться оттуда; потом супермаркет, плита, телевизор, и опять по кругу… Водопад слез усмиряют валерьянкой и клятвенными заверениями не читать желтый Интернет. Как не стыдно! Есть ведь газета «Деловой Петербург»! «Невское время»! «Санкт-Петербургские ведомости»!
На вторичный просмотр она отправляется в одиночку. Риэлтор ждет у метро с букетом тюльпанов, и легкое опасение (очень легкое!) тут же развеивается. Да, он понимает, что один раз – это мало, всего не заметишь. Так что милости просим, благо хозяева съехали, квартирой распоряжается агентство.
И опять она смотрит на облезлый потолок – и не видит. Видит колотый кафель, но не берет в расчет. Потому что Фонтанка за стеной, Невский в двух шагах, а там людей красивых орды, свет фонарей, блеск театров и т. п. Согласна ли она на доплату? Разумеется. Зверьков обнажает в улыбке зубы (и впрямь остренькие), после чего предлагает взглянуть на проект договора.
Майя рассеянно пробегает глазами бумагу, говорит, что договор устраивает, и опять к окну. На город спускается вечер, по реке скользят теплоходы и катера, и через форточку доносится приглушенный голос экскурсовода: «Посмотрите на дом справа! Его фасад решен в классическом стиле! Строгий, но изящный фронтон, полуколонны с коринфским завершением смотрятся просто великолепно! Дом был построен…» Имя архитектора съедает плеск реки, но разве в нем дело? Он был настоящий архитектор, а те, кто возводил Веселый
