style="font-size:15px;"> – Где наша не пропадала, – махнула рукой актриса, – мы, сибиряки, не привыкли от опасности бегать, как зайцы по полю. А государя надобно спасать.
Ребёнок на кушетке зашевелился и залопотал трудноразличимую абракадабру.
– Он говорит по-фински, – определила Евгения Рассолова. – Знаешь что, Тимошка, оставь мальчика мне. Я присмотрю за ним.
– Вы великая женщина, – восхищенно сказал Тимофей, с надеждой смотря на её осунувшееся лицо. Чуть помолчав, он не удержался от вопроса, ради ответа на который преодолел бы не один десяток километров. – Доходят ли слухи о Досифее Никандровне?
Евгения сокрушённо подняла брови:
– Про тётю Досю ни слуху ни духу. Да и откуда? Почтамт не работает. Но ты знаешь, предполагаю, что им с Прохором Игнатьевичем лучше, чем нам. В деревнях люди как жили, так и живут. Новая власть до них ещё не добралась, а в заморшанские леса и подавно. Голода там нет – у всех свои огороды, скотина, куры. Надобно быть совсем лентяем, чтоб в хлебородный год в деревне пухнуть от бескормицы.
– Пожалуй.
Тимофей поднялся и с благодарностью поклонился:
– Госпожа Евгения, не знаю, удастся ли ещё раз свидеться, но храни вас Господь во все дни.
– Прощай, Тимошка.
На улице его охватили мрак и омерзение. Кругом валялись пьяные, у Невы стреляли, а вдалеке раздавались слова коммунистического гимна: «Весь мир насилья мы разрушим».
«Разрушили, – сказал сам себе доктор Мокеев, – то ли ещё будет».
4
Тимофей шёл домой и думал, что власть, спаивающая детей, убивающая их родителей и разоряющая церкви, долго не продержится. Он миновал Казанский собор, высившийся посреди Невского проспекта чёрной громадой. Между колоннами собора был натянут транспарант с яркой надписью «Вся власть Советам!».
В последние дни горожане часто слышали этот лозунг, с энтузиазмом выкликаемый тысячами глоток. Первое время после революции он будоражил многие прогрессивные умы столичной интеллигенции, представители которой возбуждённо доказывали друг другу необходимость обновления государственного строя. В общественных собраниях и институтских залах ежедневно происходили многочисленные диспуты, где ораторы с пеной у рта вещали о том, какое блистательное будущее ожидает Россию после свержения самодержавия. Один новоявленный политик договорился до того, что посоветовал вместо опытных министров у руля империи поставить кухарок и именно им вверить судьбу нации! Но, похоже, умные люди в России уже начинают понимать всю опасность Октябрьского переворота.
Тимофей вспомнил, как вчера, проходя мимо особняка прима-балерины Матильды Кшесинской, на балконе он увидел плюгавого господинчика в расстёгнутом пальтишке с кепкой в руке, выступавшего перед восторженной толпой горожан. Со стороны казалось, что людская масса на небольшой круглой площади пузырится, как масло на сковороде: она то скапливалась вместе, то размыкалась в стороны, рассыпаясь на отдельные брызги, с тем чтобы
