и с тобой, батюшка, что Христос и Его последователи являются мишенью для злых сил. Это они – тьма и мрак, злость и нежить – мишень для Христа и для нас, христиан! Ведь сам сатана – всего лишь тварь, когда-то созданная Богом. Христос – всепоглощающая, заполняющая всё мироздание, воинствующая и грозная Любовь, в котором нет и быть не может даже миллиметра пространства, где правят демонические силы.
“Сильна, как смерть любовь, – говорит Царь Соломон, – и стрелы её – стрелы огненные!” Но Христос и смерти сильнее, потому что её пригвоздили ко Кресту вместе с Ним. Но Он – воскрес, а она повержена и пленена, утратила силу властвовать над людьми. Она лишь проводник в Вечность, где встретит нас Христос, лишь бы мы оказались достойны. Как уже встретил этих героев-лётчиков!»
У бога мелочей не бывает!
Холодный май, солнце, юная листва яблонь в церковном саду. Сижу на скамейке и жду, когда привезут забытую мной скуфейку. Отпевал в маленькой сельской церкви пожилого мужчину и оставил на аналое скуфью.
Сижу и думаю, что на светлой седмице исполнилось тридцать лет моего священства. Что только не случилось, не отзвенело, не промчалось сквозь меня и мимо меня за это время! Сколько номеров телефонных уже никогда не отзовутся!
Апрель и май 1992-го года были заполнены освоением крохотной планеты под названием Ардатов, куда я высадился со своей многочисленной ребятней и растерянной матушкой.
А тем временем продолжали осыпаться конструкции великой страны, народ растерянно искал способы выживания, церковь была окном, в которое дул свежий ветер надежды. Я старался, насколько мог, эту надежду оправдать. Я был идеалист и новичок в церковной работе, а потому неизбежно совершал административные ошибки, впадал в крайности, ожидая от людей кристальной честности и порядочности лишь потому, что они называли себя православными.
Сегодняшнее отпевание чудным образом вернуло меня к первоначальным годам моего служения в Ардатове.
Везёт меня по светлой асфальтовой дороге в Чув-Майдан, так называется село, задумчивый водитель. Звать Димитрий.
«Как имя усопшего?» – спрашиваю.
«Степан».
«Болел?»
«Да, болел. И годы уже…Тяжело пережил смерть дочери. Кстати, вот памятник на обочине, поворот на деревню Сиязьма! На этом повороте она разбилась с женихом в 1996 году. Ехали венчаться…»
Молчу и провожаю глазами уходящий назад, утопающий в полевых цветах металлический скошенный прямоугольник с двумя портретами.
«Число, Дима, не помните, когда это случилось и как их звали?»
«Как же! Восьмого сентября это было. Я – ее двоюродный брат – ехал следом. Она – Татьяна. Он – Андрей. Ей – 20, ему – 22. На селе все помнят этот случай. Они ехали на дорогой иномарке. Какой-то родственник из Москвы на свадьбу пожаловал, а дороги не знал. Тут тогда насыпь была от недостроенной дороги. Он на скорости и выскочил. А дальше
