и обнаруживает юношу в паре метров от него. – Это еще че за фокусы?
Недолго думая, бизнесмен снова бросается к Сирилланду, но тот испаряется с морозным порывом ветра.
– Знаешь, – звучит его голос с вершины опушки, – я ведь могу так делать целый день, но вряд ли это то, чего тебе действительно хочется. Тогда, может, наконец побеседуем?
– Что происходит? Че те от меня надо?!
– Разве это не ты меня позвал, произнеся мое имя?
Лишенное цвета лицо Ака становится еще светлее при воспоминании своих слов у костра. Издеваясь над аборигеном, он даже на секунду не мог представить, что все сказанное им может оказаться правдой.
– Обычно, – откидывает прядь серебристых волос юноша, – тот, кто вызывает меня, приносят дары. Негоже встречать Владыку семи ветров с пустыми руками. Но я не в обиде, ведь ты можешь дать мне нечто большее скромных крестьянских подношений.
– Слушай, я это не специально. Если б я знал, то не стал бы…
– Расскажи мне, – перебивает его Сирилланд. Ак поворачивается на голос и вдруг обнаруживает его сидящим в сугробе возле его плеча, – как так получилось, что ты потерял среди приятелей авторитет?
– Это из-за этого долбанного местного. Все слушают его, потому что он как бы единственный знает дорогу.
– И ты боишься, что этот самый Силкэ отнимет твое место?
– Я боюсь, – поправляет Ак, – что он заведет нас в гребаную глухомань и киданет, но… про место ты четко подметил.
Имя гида, слетевшее с уст незнакомца, врезается в уши Акли проржавелым гвоздем, но он упускает это из виду.
– Старые-добрые друзья… Они все поступают несправедливо по отношению к тебе. – склоняет он голову набок. – Силкэ притягивает к себе внимание, которое должно принадлежать тебе. Джаззи присваивает себе твои заслуги. Элиот требует постоянных капиталовложений в свои бои, которые тебе лично ничего не приносят. Калеб перетягивает одеяло славы на свою сторону. А Кэйтин… – он смолкает, склонив голову, словно прислушивается к собственным ощущением, – просто пользуется тобой. Какая же она только корыстная.
– Вот говно, в яблочко! Но… как ты это разнюхал?
– Я часть этого мира, а он хранит сокровенные мысли и тайны всех на свете.
– Если ты все знаешь, тогда к чему эта трепотня?
Сирилланд похлопывает серыми, как и вся его одежда ресницами. Он кажется таким юным, не старше самого Ака, но в то же время в его поведении проскальзывает отблеск старины. Его осанка, речь, манеры, будто драгоценный смарагд, добытый в другом столетии и вставленный в современную рамку.
– Я хочу задать тебе один важный вопрос, Акли Гудмен, и ты, уж будь добр, ответь на него честно. – он складывает руки за спиной и отмеряет шагами расстояние между ними. – Чего ты хочешь добиться?
– Че? Это как?
– Твоя жизнь, какой ты ее себе представляешь? К чему стремишься? Чего жаждешь?
Ак задумчиво потирает лоб. Кончики пальцев давно онемели от холода, как и ноги. Но Сирилланду,
