а во-вторых: получишь доступ к технологиям. Так что, как говорили древние, вложи в сердце яд, а в уста мёд.
– Это в каком смысле яд? – не понял Буратино.
– Болван, неужели не ясно? Сам языком трещи без умолку о том, какая тётка Джульетта хорошая, и, прости Господи, симпатичная женщина, а глазами зыркай, как устроен аппарат и как организовано производство, и какие в дело идут продукты. Понял?
– Понял, – сказал Буратино и на всякий случай взял с собой листок бумаги и карандаш, чтобы по шпионскому правилу сделать чертёж.
– И ещё, ты не сильно-то расстраивайся по поводу вчерашнего случая с отцом, это всё только закаляет характер. А вот что с ним делать, с животным этим, мы уж придумаем. А деньги теперь ты умеешь зарабатывать.
– Деньги, конечно, жалко, – сказал Буратино, – не на халяву же достались, но дело не в них. Вы уж подумайте, синьор Говорящий Сверчок, как мне этого жлоба урезонить? Хотя деньги всё-таки жалко.
– Запомни одну фразу, её повторял Потёмкин-Таврический: «Деньги – вздор, люди – всё. Деньги наживёшь, были бы только идеи, силы и коллектив». А сейчас беги и уболтай тётку Джульетту.
И вот Буратино бежал, бежал парень и несли его крылья силы и желание горы своротить. Ещё не добежав до дома синьоры Джульетты, Буратино увидел кучкующихся спозаранку страждущих. Сегодня их было немало. Да и понятно, утро было воскресное. От субботних возлияний у бедолаг остался только злой дух от всего тела, головная боль, да дыры в карманах и прочих частях туалета. Страждущие лениво суетились и, подобно волкам, сбивались в стайки по трое. А наиболее неимущие организовывали стаи и побольше.
Тётка Джульетта руководила всем этим броуновским движением из-за забора:
– А ну отойди от забора, скотина безрогая. Как забор починить вас нету, а как виснуть – вы тута. Денег должен мне уже две недели, а ещё на заборе виснешь. А мне его потом чини, заборов на вас, забулдыг, не напасёшься.
– Джульетта, да не лайся ты так, – ласково заискивала перед самогонщицей «безрогая скотина», – налей грамм сто, я и уйду. Неужто мне по заборам висеть удовольствие? А насчёт долга не беспокойся – отдам, я ведь всегда отдавал, ты же знаешь.
– Сначала старые долги отдай, а потом о ста граммах поговорим, – закончила разговор Джульетта.
Тут к ней подобрался другой страждущий. Он нёс в руках пиджак:
– Вот, Джульетта, возьми пиджак в залог.
– А у меня пугала в огороде нету, куда я твой пиджак приспособлю?
– Какое ещё пугало, – обижался страдалец, – пиджак ещё новый совсем, только в позапрошлом годе купленный.
– Позапрошлом годе? – недоверчиво спросила Джульетта, беря пиджак и рассматривая его. – А рукав весь в блевотине.
– В какой ещё блевотине? – возмутился хозяин пиджака. – Это я случайно локоть в подливку поставил.
– Да? – не очень-то верила Джульетта. – Что-то твоя подливка на блевотину смахивает, да и воняет так же.
– Сама
