ещё не повод, чтобы его прикончить, – сказал Жмых.
– Естественно, не повод, я вообще противник смертной казни. Но я хочу рассказать о том, что видел.
– Ладно, – согласился судья, – говори.
– В общем, этот кот – маньяк.
– Иди ты? – не поверили мальчишки. – Неужели?
– Да, маньяк. И садист, – настаивал Сальваторе. – Я сам видел, как он над кошками издевается.
– Это как же он над ними измывается? – не без ехидства полюбопытствовал Жмых.
– Да так. Однажды ночью кошки орали, а я заснуть не мог…
– Веская причина, Швейман, чтобы перевешать всех кошек, – съязвил Жмых.
– Так вот, они орали, а я пошел посмотреть, чего это они так орут. Выхожу на улицу и вижу…
– А ты очки-то нацепил? – не отставал от него адвокат. – А что ты без них увидеть мог?
Все засмеялись, а судья сказал:
– Ты, Жмых, поменьше языком трёкай, пусть человек расскажет, что видел.
– И вижу, – упрямо продолжал Сальваторе, не обращая внимания на адвоката, – как этот кот поймал молодую кошку, прыгнул на неё сзади и вцепился ей в спину когтями. Та, бедная, орёт, что есть силы, а этот гад не отпускает. Закогтился так, что за задние лапы не оттащить.
– Вот гад, – сказал кто-то из публики.
– Повесить его, – добавил другой.
– Как же мы его повесим, – раздражённо произнёс судья, если ни потерпевшей нету, ни даже её трупа.
– К чёрту эту юриспруденцию, – заявил Рокко, – есть же и гражданская позиция, в конце концов. Как мы будем жить в одном порту с такой заразой! – при этом он указал пальцем на кота.
– Точно! – заорали пацаны. – Мочить его, козла!
– Ну, раз так, – заявил судья, – то я снимаю с себя полномочия судьи и предлагаю решить судьбу этого облезлого садиста простым, гражданским голосованием.
– Ура! – заорали пацаны. – Да здравствует судья и голосование!
– Итак, господа, – взял слово Чеснок, – кто за то, чтобы повесить этого ублюдка?
– Почему вешать? – возмутились некоторые кровожадные. – Отрубить ему башку при помощи маневрового паровоза.
– Или утопить, – предложили другие.
– Синьоры, синьоры, – урезонивал их Чеснок, – что за варварство, что за дикость? Мы же цивилизованные люди, а вы собираетесь кота на рельсы бросать. А вдруг маневровый паровоз уже в депо ушёл, а обратно пойдёт только к вечеру. Это что же, мы его до ночи казнить будем? Что у нас других дел что ли нету?
– Ну, утопим тогда.
– Неинтересно.
– А может, спалим его на костре? – предложил веснушчатый малый.
– Рыжий, – серьёзно сказал Рокко, – ты знаешь что? Ты болтай-болтай, да знай меру. Ты уж что-то больно жестокий какой-то – это, во-первых, а во-вторых, сжигание – это прерогатива инквизиции. Вот если б мы его уличили в ереси, дело другое. А так повешение или что-нибудь такое же милосердное.
– Ну,
