о чем спрашивать, он не знал. Француз попытался улыбнуться и сделал движение, словно бы что-то положил себе в рот, и ребята сразу поняли, что он имеет в виду.
– Кушать хочешь?
– Хлеба?
– Oui, oui![1] Клеба! – забормотал француз.
Хлеба у ребят с собой не было.
– Что делать с ним будем? Помрет ведь!
– Ну да, жалко. Человек ведь… Хотя и француз…
– А как народ к тому отнесется? Враг ведь.
– Враг – это когда в бою! А этот старенький и беспомощный.
– Ну, вот что, мужик, – обращаясь к незнакомцу, решительно сказал Корней. – Отдавай ружье, и айда с нами!
Француз ничего не понял, однако, когда мальчишки брали у него ружье и патронную сумку, не сопротивлялся. Он сделал несколько шагов, но движения были так тяжелы и неуверенны, что ребята подставили ему салазки и жестами показали, чтобы садился.
Какой же был для мальчишек триумф, когда они, радостно крича и бегом, втащили в родное Аксиньино салазки с пленным. По пути решили, что отвезут басурмана в церковь, к отцу Варсонофию, который был в селе самый умный и знающий, – и тот во всем разберется.
Хотя старенький сельский священник и не знал французского языка, но как-то понял, что пленника зовут Теодор Ренан, он гренадер Старой императорской гвардии. На мундире гренадера красовался крест Почетного легиона – высокая награда Французской империи.
Пленника пригрели в церкви, накормили, и он довольно быстро прижился в селе. Когда же он научился немножко говорить по-русски, то объяснил, что во Франции у него никого нет и возвращаться ему туда, наверное, незачем. Дядя Федор, как начали звать пленного мальчишки, оказался умелым механиком, который охотно брался за любую работу: он и водяную мельницу для всего села построил, и ребятам удивительные игрушки делал. На селе его стали уважительно звать Федором Степановичем – почему Степановичем, никто и не знал. Ну, так повелось. Одно только плохо было: кашлял француз довольно часто, и грудь у него болела – наверное, застудил, когда бродил по лесам, отступая из Москвы, куда завел его Наполеон.
Лет пять прожил Федор Степанович – французский гренадер Теодор Ренан в селе Аксиньино, а потом тихо скончался от своей грудной болезни. Незадолго до смерти отец Варсонофий окрестил его по православному обряду.
Когда француз умер, по нему плакало все село, включая старенького священника, который искренне с ним подружился. Но больше всех, слез не скрывая, плакали те самые молодые парни, которые осенью грозного 1812 года, будучи совсем еще юными мальчишками, совершили очень непростой, но такой важный подвиг милосердия.
Дети осажденного Севастополя
Восточная война 1853–1856 годов у нас чаще называется Крымской, хотя боевые действия происходили тогда не только в Крыму, но и на территории Дунайских княжеств, и на Кавказе, и на Балтике, и даже на Камчатке… Но все же основные события разворачивались в Крыму.
20 сентября
Да, да! (франц.)
