того, что Вит считал важным, и в конце концов делать их своими рабами, ничем не подчеркивая ни малейших признаков такого рабства. Я как-то сказал об этом Жоре, но он наотрез отказался обсуждать эту тему.
– Все мы чьи-то рабы, – сказал он, – например, Божьи. И разве ты когда-нибудь согласишься копаться в этой навозной куче, которую звучно назвали бизнесом? Да никогда! Ты ведь кроме своих клеточек и какой-то надуманной Пирамиды ничего знать не хочешь. Да ничего и не можешь, не так ли?
Это был не упрек, это была голая правда, от которой невозможно было спрятаться. И я больше с подобными вопросами к Жоре не лез. Жора верил в торгашеский талант Вита, целиком и полностью доверял Виту, а я доверял Жоре, и этого было достаточно, чтобы заниматься любимым делом и жить припеваючи.
Глава 9
Теперь мысль о Пирамиде, как о геометрической модели совершенной жизни просто преследовала меня по пятам. Навязчивая идея? Да нет. Просто если тебе однажды пришло в голову что-то важное на твой взгляд, такое, что зацепило тебя за живое, всколыхнуло и выбило из колеи повседневного топтания на одном месте, это что-то уже не отпустит тебя, не оставит в покое. С людьми поиска, ловцами жар-птиц, это случается на каждом шагу. Случилось и со мной. Модель Жизни – Пирамида – это как пространственная модель атома или модель ДНК. На мой взгляд они гениальны. Вот скажи мне – Резерфорд и Бор – Нобелевские лауреаты?
– Ну да! Кажется…
Лена щурит глаза, пытаясь вспомнить.
– И Крик, и Уотсон?..
В этом Лена уверена:
– Разумеется!..
Так ведь и моя модель жизни ни чем не хуже ни модели атома, ни ДНК!
Одним словом, Пирамида прилипла как банный лист. Она стала для меня предметом непрестанного думания, довлела над всем остальным, царила и господствовала, и безраздельно властвовала над моим внутренним миром. В чем же, собственно, было дело? Вот как я рассуждал. Всему миру известно, что жизнь, как когда-то считали, земля, держится на трех китах: экономика, экология, социум… Это аспекты устойчивого развития, о которых и в Рио-де-Жанейро, и спустя десять лет в Йоханнесбурге, а недавно в Брюсселе с пылом и жаром спорили и экологи, и политики, и экономисты…
– Ты говорил на четырех, – говорит Лена.
– Верно, к этим трем китам, признанным и бесспорным, я прибавил четвертого – личность. Личность или, собственно, власть. Власть так называемого разума так называемого Homo sapiens безусловно вершит жизнь на земле, ведает множеством ее проявлений. Роль личности в истории…
– Я прекрасно понимаю и признаю эту роль, – говорит Лена.
– Вот видишь! Ты легко согласилась…
– Еще бы!
– Так вот… Все четыре наши кита состоят из генов. И вот что еще надо признать: какие в экономике гены? Зависит ли, так сказать,
