начало ("дохуя") вмиг становится нулём без палочки, если из его основы изъять бесконечно малое ничто ("нихуя").
Кстати, Василий Иванович там тоже общался исключительно с Петькой. Остальные персонажи романа существовали лишь в качестве естественного фона для диалогов божественного Чапая и Петьки Пустоты.
Дим, докладываю! Тебе нехуй было в войсках! От тебя избавились. Ты поэт.
Это ровным счётом не имеет никакого значения. Пелевенские Чапаев с Петькой одновременно являются и военными и поэтами.
"Друзья"
Я ощущаю нежность мира
Сквозь едкий дым от сигареты.
Душа, ты вовсе не бескрыла.
Друзья, и я и Вы – поэты!
Поэт, совсем не значит лирик.
Стихи коль ткать нам не удел,
Мы в рифмы сложим смысл усилий
Благих насущных наших дел.
И вдохновенного порыва
У лиры нам не занимать,
Мы прозой жизни терпеливой
Очертим крест свой. И плевать
Нам на истошные сонеты,
Их слог нам не ласкает слух.
Мы – недопетые куплеты
Из недопитых медовух.
Сява:
Дим, у меня телефон постоянно включен. Парни отзваниваются. Говорят, с тобой швах.
Дмитрий:
Привет там передавай парням! Они нужны лишь в качестве естественного фона для диалога Чапаева и Пустоты. Не забывай про это)
Сява: Приедь ко мне солнце!:
Дмитрий:
Давай завтра. Я пораньше с работы дюзну.
Часть пятая
Сява:
Давай! Жду!
Дмитрий: Мандрыка же? Рядом с парком Сокольники?
Сява:
Дмитрий:
Я как раз в Бурденко буду. Там 1.5 км до вас.
Сява:
Завтра.
Дмитрий: Ага.
Сява: Ага.
Дмитрий: Ты мне только заранее напиши сюда или в личку, что надо купить.
Сява:
Дим парни всё подвезли. Спасибо им. Отдыхай.
Опять Слава: Заранее?
Сегодня
Дмитрий (на следующий день в 16:20): Всё, свободен! Буду через полчаса.
Опять Дмитрий: Ну минут через сорок.
И снова Дмитрий (в 16:59 того же дня): на месте.
Сява после затянувшегося вечернего сна в 18:20 того же дня:
Спасибо Дим, заранее благодарю! Парни с 247-В есть парни. Только не туда приехал. Запомни, Павелецкий вокзал, среда, 13:00. Я там буду на скорой помощи. Тут не перепутай.
Опять Слава:
Ну госпиталь перепутал. Хуйня. Павелецкий ты знаешь
Дмитрий:
Мандрыка – это
