о правильном бритье с помощью станков от Gillete, разгружал фуры на складе, собирал компьютеры. Словом, брался практически за любой временный заработок, не требующий больших усилий (кроме разгрузки фур, там я погорячился). Каждый месяц появлялась новая подработка. Устраиваться куда-то на постоянной основе, пусть и с относительно свободным графиком, например, в тот же Макдональдс, где какое-то время работал Антон, не хотелось из-за угнетающего чувства обременения. То ли дело – постоял с флаерами четыре часа, забрал свои две тысячи и свободен.
Так продолжалось примерно с полгода. Пока Антон, устав продавать фаст-фуд, не рассказал мне о своей идее. Родилась она в тот момент, когда мой друг, купив билет на какой-то концерт, обратил внимание, что практически никаких средств защиты на нем нет. Приблизительно за пару месяцев Антон вывел технологию изготовления фальшивок и посвятил в нее меня. Теперь мы работали в паре, и нам предстояло отточить техпроцесс.
Мы покупали один настоящий билет (обычно в танцпол, без указания места, чтобы было удобнее и быстрее штамповать копии). Затем сканировали его на хорошем дорогом оборудовании в фотолаборатории, где работал один из наших общих знакомых, потом обрабатывали изображение на компьютере, подгоняя цвета и все прочее. Тогда, в середине – конце двухтысячных, для проверки билетов еще не использовались высокотехнологичные сканеры и считыватели штрих-кодов, а контролеры очень редко смотрели сквозь бумагу на свет, чтобы удостовериться в наличии водяных знаков и подлинности пропуска на мероприятие. Единственной загвоздкой могло стать определение фальшивки на ощупь. Бумага, на которой осуществляется печать в агентствах – не простая. Она плотнее обычной офисной, и ее никогда не найти в магазинах. Однако мы, методом проб и ошибок, справились и с этой преградой на нашем пути, причем, скорее даже не из жажды наживы – нам просто было интересно – сможем ли? Выход был найден достаточно быстро: мы покупали матовую двустороннюю фотобумагу плотностью чуть выше обыкновенной, замачивали ее в воде на несколько секунд, проглаживали утюгом – для того, чтобы устранить «волнистость» и, когда листы высыхали, просто печатали на них изображения с двух сторон. Подделки, изготавливаемые нами, были практически неотличимы от оригинала. Если бы не водяные знаки.
К концу зимы 2007-го мы «обработали» около шести концертов, и в те пару раз, когда обман раскрывался, дело было именно в пресловутом просмотре «на свет». Людей, у которых обнаруживали самопал, обычно спрашивали, откуда они взяли билеты. Те, изображая максимальное изумление, отвечали заученной с нашей подачи фразой: «Как? Это фальшивка?! Да быть не может! Вот только что около клуба купили у какого-то мужика, не знаю, кто такой… Вот, сука, левак впарил!». Такая эмоциональность убеждала персонал клуба в абсолютной невинности задержанных, и их просто отпускали, предупреждая впредь покупать не у посторонних лиц, а только в агентствах или кассе клуба. Изредка просили заплатить штраф, равный цене билета. У нас же была предусмотрена
