style="font-size:15px;"> Лорд Доннеган прервал его размышления, велев Увану накрывать на стол для завтрака. Бертраму нужно было возвращаться к повседневным обязанностям. В тот день была его очередь выводить коней, он быстро пошёл на конюшню, где встретил Куртана. Старик всё время качал головой и что-то бормотал. У него было в обычае беседовать с самим собой. Завидев Бертрама, он всплеснул руками.
– Вот беда, вот беда, – проговорил он, – слыхал я, не оставляет нас Калдер. Видать, прознал, что мы здесь…
Бертрам отрицательно помотал головой и коротко пересказал всё, что слышал от лорда Доннегана. Куртан задумался, потом махнул рукой.
– А всё равно, – проговорил он. – И даже хуже того. Ведь старуха, леди Брохан… Говорю, старуха, потому как она немногим-то младше матери моей была, единственной оставалась родственницей нашего лорда. Знал негодяй, куда ударить…
– О чём ты говоришь? – спросил Бертрам.
– Да о том…
Куртан нахмурился.
– …Когда умер старый владетель Кинмаллоха… Хотя и не стар он был, едва ли… Стала она нашему лорду тогда вместо матери, покуда не вышла замуж в Фоех… Ну, Фойвех, как у них говорят. А уж потом… И ведь как люди-то меняются. Они же с Калдером, раздери его тровы на мелкие клочки, вместе были оруженосцами у высокородного Гартнара из Тейттана. Слыхал небось…
– Ты о ком?
– Да про Калдера. Или не знал? Властитель Гартнар тогда молодой ещё был, обучал их обоих воинскому делу, как теперь наш лорд обучает тебя, да молодого Аластера. И после они такими друзьями были, даже ближе чем с лордом-владетелем Доннегана. И тому помогали, когда его лишили земель и всего имущества жадные родичи…
Всё, о чём говорил сейчас Куртан, было совершенно неизвестно Бертраму, но он не стал переспрашивать, потому надо было заняться конями и спешить на завтрак. Повар не любил, когда опаздывали, а Бертрам не умел с ним разговаривать так же требовательно, как Алистер, так что опоздай он, пришлось бы ходить голодным до вечера. Однако теперь он уже не сомневался. Если старик говорит, что дела их плохи, значит, так оно и есть.
С этого дня в замке были усилены меры предосторожности. Теперь не только оруженосцы Доннегана, но и Бертрам с Алистером должны были дежурить на стенах, что оказалось не таким уж лёгким делом. Стоять на одном месте в течение нескольких часов, а сменялись дозорные ранним утром, в полдень и перед закатом, было, во-первых, скучно. Во-вторых, уже вскоре Бертрам попросту терял способность что-либо разглядеть. Окружавшие замок лужайки и опушка леса сливались в одно жёлто-зелёное пятно, и это, если не было ветра. А когда поднимался ветер, глаза начинали слезиться, что тоже ухудшало видимость. Радовало лишь, что таким образом они могли принести хоть какую-то пользу, как говорил Алистер, хотя Бертрам не очень-то понимал, в чём, собственно, эта польза. Сколько ни всматривался он вдаль, стоя на весьма зыбкой конструкции, служившей площадкой для дозорных, он видел только по�
