имела в виду – не по-настоящему. Ей было больно. И он не мог винить ее за то, что она выплескивает гнев на сына короля, который вынудил ее совершить мерзкий необратимый поступок. Но все равно почувствовал прилив злости и боли из-за того, что именно она говорит такое.
Он немного успокоился, прежде чем сказать:
– Знаешь, он не всегда был таким. – Ник не смотрел на нее, пока продолжал: – Все изменилось прямо перед Великими битвами. Он вернулся из поездки в Райенелл и уже не был прежним. А потом начались сражения, а вскоре после них убили маму. Думаю, череда этих событий и сделала его сердце каменным, – признался он, сам не зная, почему заговорил об этом сейчас. Возможно, пытался объяснить ей, почему не может повернуться спиной к отцу, несмотря на столетие разногласий и ненависти к его новому суровому и беспощадному правлению. – Наверное, в душе я надеюсь, что тот отец, которого я знаю и о котором храню лучшие воспоминания, все еще скрывается в нем.
На балконе надолго воцарилась тишина. Они сидели рядом, размышляя о своих горестях и потерях, глядя на сверкающий город, напоминавший реку с плавающими фонариками.
– Мне жаль, – тихо произнесла Фейт.
Ник слабо улыбнулся:
– Мне тоже.
– Ты король, которого заслуживают люди, Ник. Если бы я могла загадать одно желание, то попросила бы долгую жизнь, чтобы самой увидеть твое правление.
Он ощутил гордость, но затем сердце наполнилось печалью при напоминании о смертности Фейт. Когда он посмотрел на ее лицо, то понял, что его единственным желанием было увидеть, как она проживет гораздо дольше, чем позволяет ее человеческое тело.
Он посмотрел в ее отстраненные золотистые глаза, и его захлестнуло чувство вины. Он хотел обнять ее, успокоить, но помнил, как уже воспользовался ею, когда она была уязвима. Когда искала отдушину; свет во тьме, которым он хотел для нее стать.
Он эгоистично поддался влечению, хотя и пытался отрицать это ради нее самой. Она стала отвлекающим маневром, зависимостью, поскольку он всегда жаждал от нее большего. Чтобы узнать, каково это – целовать ее, касаться кожи. Чтобы постичь все секреты, таящиеся внутри человека.
Связывающие их узы и любовь были реальны – в этом он никогда не сомневался – и только крепли со временем. Но роман, в который он ее втянул… уже тогда Ник знал, что у них нет будущего.
Если не время разлучит их, это сделает его сердце, всегда принадлежавшее другой, и правда, которая выжигала его изнутри неприязнью к самому себе, была в том… что он использовал Фейт. Чтобы снова начать чувствовать, прожив десятилетия с окаменевшим сердцем.
До встречи с ней он не искал глубоких переживаний с придворными дамами, с которыми иногда заигрывал. Он использовал и их тоже, но они, по крайней мере, понимали это и сами шли навстречу.
Фейт была… другой. В попытке защитить ее, уберечь от рук короля – в чем он тоже потерпел неудачу – он был очарован ее свирепостью и стойкостью, силой воли и потребностью оберегать близких, даже когда он пытался сохранять дистанцию. И теперь, когда она узнала правду, он боялся, что своим поведением разобьет
