но звучали и песни на слова Хаустова: грузинский композитор Отар Тевдорадзе написал песню на стихотворение Хаустова “Живые, пойте о нас!” о героизме матросов-десантников, участников боев на Ораниенбаумском “пятачке ”. Несколько песен на слова Хаустова создал в послевоенные годы композитор и музыкальный педагог Дмитрий Толстой. Уда чной оказалась песня Георгия Носова на стихотворение Хаустова “Русской земле”: она и сейчас звучит в радиоэфире.
На стихотворение Хаустова “Бескозырки” написал песню и я. Она не раз звучала в театре “Родом из блокады”и очень тепло была встречена огромным залом “Октябрьский ”.
Во времена гастролей нашего театра в Париже и Нью-Йорке стихотворение Хаустова “Элегия «Массне» ” звучало на русском языке сразу же после исполнения самой “Элегии” Массне на языке французском. Как мне рассказывали, стихи Хаустова знают в Японии, Франции и Италии. Выступая в Доме журналистов, молодая итальянка цитировала по-русски строки из поэмы Хаустова “Опасная сторона ” – так встретились имена “великого флорентийца ” Данте, переводчика Михаила Лозинского и нашего земляка, который по самой сути своей поэзии всегда оставался поэтом города на Неве.
Самое главное, что стихи Хаустова не только знают, но и мгновенно узнают буквально по первым же строкам даже тогда, когда оно для широкой аудитории звучит впервые. Вероятно, всё дело в неповторимости интонации поэзии этого выдающегося мастера русского стиха!»…
«Вы открыли книгу поэта, и вас ожидает увлекательное путешествие в самую таинственную и удивительную страну – Страну Самого Сокровенного, ибо нет ничего сокровеннее слова поэта.
…Говорить по-ленинградски – это, конечно, не значит давать внешние приметы, контуры великого города. Чувство истории, мощный «культурный слой», особая поэтическая атмосфера, вот, пожалуй, главное, определяющее. И вот это-то качество в сочетании с острым чувством современности присуще лучшим стихам Леонида Хаустова».
Леонид Хаустов
Шла народная война
Военная публицистика
Солнце нашей Победы
Если бы меня спросили, какой день изо всех дней войны мне особенно памятен и дорог, я бы безо всяких раздумий ответил: «Восемнадцатое января 1943 года». Я встретил его на Урале в просвистанном метелями городке Невьянске, в госпитале. Поздно вечером я услышал по радио сообщение о прорыве блокады Ленинграда, я мне показалось, что здесь, в уральском городке, где под окнами наметало огромные сугробы, где в темной ночи бесновалась пурга, брызнуло
