Все остальное делала мама.
Глэдис Беллами Джесперсон была крупной, не особенно красивой женщиной ростом под сто восемьдесят сантиметров, с густыми каштановыми волосами, которые унаследовал от нее сын Кит. Решительная и полная достоинства, она пыталась защищать детей от отцовских дисциплинарных мер – с переменным успехом. Она всегда держала дистанцию между собой и всеми остальными, даже членами семьи. Когда Лес летом вывозил семью в лагерь, Глэдис рада была остаться дома одна. Киту она запомнилась сидящей на диване – в стеклах ее очков отражался экран телевизора, а в руках блестели вязальные спицы. Ему казалось, он понимает, почему мать остается дома.
– Она была для отца как рабыня. Она испытывала облегчение, когда он уезжал. Могла вздохнуть свободно.
Глэдис была аккуратна и в домашнем хозяйстве, и по отношению к себе и родным. Она сама шила детям одежду, включая брюки и пиджаки. Когда с годами она прибавила в весе, то разработала себе новый гардероб, скрывающий полноту. Она вязала «индейские свитера» для всех членов семьи. Трепетно относилась к своему внешнему виду и держала дверь спальни накрепко закрытой после того, как химиотерапия вынудила ее носить парик. Но вязанье не бросила. К тому времени ее дети уже выросли.
4
«Ну что опять?»
Если посмотреть на опасного жестокого преступника в начале его процесса развития, а не в самом конце, можно увидеть, довольно неожиданно, что этот опасный жестокий преступник начинал как относительно добродушное человеческое существо, к которому испытываешь скорее симпатию, чем антипатию.
Кит считался самым медлительным из детей Джесперсонов, «копушей», как описывала его сестра. Он родился 6 апреля 1955 года, и его самым ранним воспоминанием было, как он спускает камень с горки на детской площадке. Камень ударил его младшего брата Брэда по голове, выступила кровь, и тот заплакал. Сестра Шерон взяла вину на себя – не в последний раз.
К двумя годам Кит умел пользоваться туалетом, был послушным, тихим, но легко отвлекался. «Он ни на чем не мог сосредоточиться надолго», – вспоминала родственница. Его частенько ругали за медлительность, но ему, казалось, было все равно.
Позднее его отец начал снимать на камеру их семейные выезды за город. Маленький Кит всегда плелся в десятке метров позади остальных, разглядывая деревья над собой и подволакивая ноги. При каждом выезде он обязательно терялся, и его приходилось искать. В семье постоянно звучала фраза: «А где Кит?» Второй фразой, приходившей на ум при упоминании Кита, было «Ну что опять?». Он был неспортивным, медленно бегал, не любил командные виды спорта и настольные игры – за исключением криббеджа. Переставлять колышки на доске для криббеджа он научился раньше, чем читать.
Дети Джесперсонов росли в загородной атмосфере: сначала в Чилливаке, Британская Колумбия, а позднее в четырехстах километрах к югу в Селе, Вашингтон, – городке
