спросила Нарцисса.
Дрейк сдержанно улыбнулся:
– Вы становитесь моей любовницей.
***
Он с ума сошёл! Сбрендил! Рехнулся! Но это не оправдывает его скотского поведения.
Натаниэль раздраженно отшвырнул в сторону письмо от Николаса Хардинга, главы Эрвендейла, откинулся на спинку кресла и, сплетя пальцы на груди, закрыл глаза. Прошло не более часа, как госпожа Ливингстон уехала в сопровождении Мартина Сэвиджа, но кабинет всё ещё хранил едва уловимые нотки тёплого розмарина и терпкого бергамота. Дрейк внезапно поймал себя на том, что вдыхает воздух с жадностью гончей, напавшей на след косули.
Выругавшись про себя, Натаниэль резко поднялся и принялся мерить шагами кабинет. Прокля́тая драконья кровь! Едва стоило ввалиться Нарциссе в комнату, как в глазах на мгновение потемнело, сузив пространство лишь до тёплой мерцающей точки в дорожном платье и с покрасневшими от смущения щеками. Как она была мила! Такая хрупкая, беззащитная и такая отчаянная.
Дракон внутри просто взбесился. Он рвался на свободу, взывал к инстинктам древних предков, требовал взять своё здесь и сейчас. Ему были неведомы ни моральные устои, ни законы и правила общества.
Натаниэль прикрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Иногда он завидовал простым людям: их подсознание не могло никого убить, в одно мгновение превратившись в чудовище, способное разрушать целые города. Когда-то давно предки драконорожденных усмирили звериные ипостаси, подчинили воле разума. Некоторые находили общий язык со своими драконами, используя их силы во благо. Вот только Дракон Натаниэля не считался с мнением хозяина. Он долгое время пребывал в молчании, не выдавая своего присутствия, и Дрейк даже испытывал нечто вроде облегчения. Но зверь пробудился и теперь терзал его изнутри, требуя освободить от оков человеческого обличия.
Давать свободу Дракону было опасно, а подавить невозможно – всё могло закончиться плачевно. И для Нарциссы, и для Натаниэля, и для всех находящихся в доме. Дракон вырвался бы наружу, разметал бы дом, как труху, и, схватив девчонку, отправился бы в Драконий Чертог – последнее пристанище потомков драконьего рода.
Зверя нельзя подавить, но с ним можно договориться. Госпоже Ливингстон необходимо убежище? Хорошо. А ему, Дрейку, нужно, чтобы зверь сидел тихо и не пытался вырваться. Он обычно не пользовался положением в подобных случаях, предпочитая, чтобы женщины сами приходили, но это было исключение.
И тем не менее сделалось гадко, будто помоев нахлебался.
«С ней что-то не так», – подумал Натаниэль. Остановившись перед окном, он выглянул в сад. Маленький Сандро в соломенной шляпе возился с кустом заозёрских роз. Секатор порхал между стеблями, убирая увядшие соцветия и пожелтевшие листья. Ещё немного – и сад превратится в унылый участок с голыми каменными горками и вечнозелёными туями.
Чем не сад в Драконьем Чертоге? Воспоминания о родных краях отозвались глухой болью.
Когда-то у него было всё.
